Побѣдители

Ах, ну конечно, Николай50, старший брат Веры Сен Галл. Я его мало знаю, но с сестрой-то моей они, конечно, хороши. Старшие Масловы живут на Оке. Глава семьи – речник, никто лучше Виктора Сергеевича не знает этих поросших кувшинками заводей, мелей и течений величественной реки. Семья их много поколений не покидала родных краев. Не очень-то были довольны родители, что старший сын посвятил себя живописи, а одна из дочерей – французской литературе, да еще и отбыла в двадцать лет в направлении увлечения. Ну да горе не беда, их у родителей пятеро. Но летом Николай Викторович, само собою, вспоминает родные пенаты. Ибо с усадьбы Поленова повелось, что чернохрустальная Ока в обрамлении высоких холмов – магнит для живописцев всех направлений. Поленова я не люблю, но места он выбирать умел.

– Да, Коля мне кое-что прислал. Увидишь, впрочем, ты, быть может, уж и видела. Начинаю надеяться, что осеннее открытие будет недурным.

– А кто бил во все колокола, пропадаю, погибаю?

– Нелли, без гвоздя на стену ничего не повесить. Теперь есть гвоздь – и я на него повешу хоть сотню картин.

– Вопреки законам физических тел.

– У нас, у галеристов, свои законы. Не физические. Да, благодарю, еще чашечку.

Предоставив Бетси щебетать, я покосилась на Костера. Тот невозмутимо отдавал должное варенью, но в его открытом и довольно приятном лице читалось несомненное наличие своих, мне предназначенных, новостей. А я ведь и вовсе было выбросила из головы, что предполагается перевод на английский язык. Нет, я не забаловалась, просто слишком много всего навалилось. Но тем приятнее вдруг вспомнить.

– Ах, дорогая, если б ты видела мой гвоздик! Золотой-серебряный.

– Нет, merci. Я предпочту до открытия не смотреть. Иначе – какой же интерес?

– Так я и не покажу! Сегодня с утра привезла из Кремля, ну и сразу – под замок. Знаю царевну, у нее дня лишнего нельзя было оставлять. Одному показала, другому показала, а кто-нибудь, есть же бессовестные, и фотоаппаратиком щелкнул. Она добрая, а у меня дело пропадай? Нет уж. Под замок. Даже описаний до выставки не дам. Вот, как в анонсах будет: «Безусловным событием сезона предстает „Гвиневера“ (масло, холст), дебют многообещающей молодой художницы, ЕИВ Валерии Павловны». И все. Кстати, дорогая, пожалуйста, не мешкай, послезавтра все картины должны быть у меня. Надо каталог в скоропечатню отправлять.

– Да, Лерочка девочка одаренная, – задумчиво отозвалась сестра. – Но дорогая, ты не спешишь выдавать желаемое за действительное? Мне казалось, что ей нужен еще год другой, а то так и третий, чтобы войти в собственную силу. Ты не торопишься ее записывать в гении? Так ведь можно и повредить.

– Проще говоря, ты меня подозреваешь. Не строю ли расчета на том, что публика повалит из одних только верноподданнических чувств. В живописи толком разбирается меньшинство, остальные просто восхитятся, захвалят, вскружат девочке голову, а затем критики разнесут в пух и прах, с чем ей и придется горько разбираться, а мне горя мало, я сезон начала.

– Лизок, ты знаешь, как я не люблю говорить неприятные вещи. Вероятно, поэтому ты их сама за меня и сказала. Да, увы, мои опасения именно таковы. Еще чаю, господин Костер?

– Хорошего ты обо мне мнения. Но мне будет приятно наблюдать, как ты возьмешь его назад. Скажу по совести, я думала ровно так же, как и ты. И ничего всерьез путнего от царевны не ждала. Тут, кстати, спасибо Нелли, она ведь первая отдала должное.

– Нелли? – Сестра переспросила с некоторым удивлением, одновременно следя за тем, чтобы вовремя остановить бьющий в чашку кипяток. – Нелли не искусствовед.

– А уловила суть лучше любого специалиста. Творчество – вещь рассудком непостижная. Валерия сделала колоссальный рывок. Непонятно почему это произошло, но подпишусь под этим своим утверждением. Чуть не забыла, Нелли, тебе поклон от Филиппа.

– А он все в Астрахани?

– К открытию галереи обещался вернуться.

– Ваш брат в Астрахани, Елизавета Андреевна? – с неподдельным интересом переспросил Костер.

– Да, пришлось, по делам семейным.

– Мечтаю в свой черед побывать в этом прекрасном городе. Очень хотел бы все там увидеть воочию. Но пока что в планах не держу, я в России не вольная пташка, а все ж имею немалое количество хлопотливых обязательств. Разве что перед отъездом выпадет шанс.

– Искренне вам того пожелаем, – улыбнулась Бетси. – Мой брат в совершенном восхищении. Волжские пейзажи… А эта прекрасная скульптурная группа, памятник рабочему мятежу! Новый памятник, всего десять лет, как его открыли. Очень талантливый скульптор, местный, Сергей Иванов. Он же автор памятника Тумановой.

– Ох, не травите душу. – Костер сверкнул американской улыбкой. – Я пока прикован к Москве.

– Кстати, дорогие, вы слышали про это чудовищное убийство? – вспомнила вдруг Бетси.

– К сожалению. – Вера не любит разговаривать на подобные темы, поэтому слова ее прозвучали сухо. Что, впрочем, осталось нашей собеседницей вполне незамеченным.