Побѣдители

– Да, как-то не пришлось в строку. Это он уже в Москве был. Ненадолго отъезжал в Ростов. Простой народ по наивности пошел жаловаться на голод. Петерс в ответ: «Это у вас-то голод? Пока в городе помойные ямы полны – почему рабочие говорят о голоде? Вот у нас в Москве помойные ямы чистые, будто вылизаны». Знаете, когда этого подонка повесили, ну при Правителе, конечно, так на кладбище при тюрьме ведь около года свалка была. Со всех окрестностей народ повадился помойные ведра на могилу таскать и вываливать – ведь и не лень же было. Самое любопытное, что могилы-то были безымянными. А, между тем, люди откуда-то совершенно точно узнали, где Петерс. Без ошибки. Уж и уговаривали, и полицию выставляли – без толку. Но и немудрено. Знаете, в августе, когда Северо-Западная армия наступала, они там, в Чрезвычайке, расстреливали уже просто как обезумевшие, без обвинений, без учета. Он и Лацис.

Я встряхнула головой, поняв, что опять оседлала своего конька.

– Я вас заболтала.

– Нимало. Ну так верно ли я понял, что вы меня одобряете?

– Буду с нетерпением ждать новых отрывков. Это невероятно увлекательно.

– В следующий раз я покажу другие главы. Между тем, следующий раз представится в любом случае скоро. Я вызвался помогать госпоже Бегичевой с открытием выставки. А вы, я полагаю, также отдадите должное этим хлопотам. – Костер хитро прищурился. – Во всяком случае, хлопотам вокруг одного из экспонатов.

Да уж, все ясно. Бетси держит Лерину картину под замком, но трезвонит о ней направо и налево. Но, пожалуй, это и хорошо. Чем громче картина прозвучит, тем больше это Леру отвлечет.

– Вы сделали мне прелестный подарок на день рождения.

– Счастлив стараться.

Мы рассмеялись.

– А все-таки жизнь несправедлива, – продолжала веселиться я. – Художник написал картину, музыкант симфонию – и с момента явления на свет они звучат на любом языке. А книга или стихотворение на каждом языке рождаются заново.

– Зато записную книжку легче держать в кармане, чем мольберт или рояль, – со смехом возразил Костер. – Книгу можно написать даже без ординатора, а что сочинишь без хотя бы фортепьяно? Справедливость есть.

Все-таки неплохой он малый, что называется – славный. Поживет в России, обтешется.

– Нелли! – негромко окликнула из дверей сестра. – Я прошу прощения, но тебя просят к телефону.

Глава XXVIII В которой продолжают дарить подарки

– Я за тобою сейчас заеду.

Разрешения Роман не спросил. Да, даже Наташе так и не удалось воспитать в нем хороших манер. Нельзя сказать, чтоб у него их вовсе не было, просто он делает себе труд вспомнить об обязательных правилах лишь когда сам почитает нужным. Вот и сейчас. Появление свое преподнес как данность, да еще и уточнил, что ждать меня будет внизу, подниматься ему-де некогда.

Что тут скажешь? Осталось только распрощаться с гостями сестры, расцеловать племянниц и в самом деле спуститься.

Роман снова остановил свой выбор на «лесснере». Стало быть – опять сегодня старался не уподобляться Мальчику-с-пальчик.

– А каково я высчитал, где ты? – усмехнулся он довольно, отворяя мне дверцу.

– Не знаю, не знаю. Вдруг ты попросту каких сыщиков ко мне приставил нынче? – Я шутила, но какой-то в моей шутке был и серьезный смысл. Я все же еще не вполне привыкла видеть Романа в столь для меня неожиданной роли. Впрочем, была ли она неожиданной, эта роль? Подобным вопросом я уже несколько раз задавалась в минувшие дни.

– Других дел нету моим сыщикам. – Роман не рассердился.

– А в действительности, никакой дедукции и не было. А то я не знаю, что Катя не способна от тебя утаить ни единого крошечного секретика.

Роман, как обычно, мчался на пределе разрешенной скорости. Я только села в автомобиль, а мы уже на Мясницкой.

– Где бы тут нашлось местечко на минуту остановиться?

Местечко, неожиданно, нашлось прямо перед моим любимым чайным китайским магазином с его поглядывающими сверху на прохожих доброжелательными драконами. Как раз перед нами от тротуара отчалил чей-то могучий лиловый «разипп».

– Вот и удачно! – Роман мгновенно вклинился, занимая освободившуюся прибрежную полоску.

– А зачем мы остановились? Или мы пойдем «к драконам» пить чай?

– Должен же я вручить тебе подарок. Верней сказать, первый из двух подарков. Кстати, с днем рождения!

– Лучше поздно, чем никогда. Благодарю. Эй, зачем ты опускаешь экраны! Ты ведь знаешь, я терпеть не могу, какой тусклый из-за них делается свет.

– Экраны я опустил ровно с той целью, для какой они предназначены. Чтобы снаружи не было видно салона.

– Я чего-то не понимаю. Ты что, целоваться со мной намерен, или все же подарок дарить?

– Merci, целоваться пока не намерен. Сейчас все поймешь. Закрой глаза.

Я с улыбкой послушалась.

Роман, чем-то в темноте прошуршав, взял меня за руку. За правую. А затем с моей рукой гладко и ласково соединился какой-то тяжелый холодный предмет.

– Теперь можешь открывать.

Я восхищенно ахнула.