Побѣдители

Я вдруг почувствовала себя совершенно разбитой. Любопытно, а сколько дней я провела, не выходя на воздух? Трудно сразу сосчитать… Пять? Пять дней тревоги, сна урывками, напряжения… А сейчас мне еще предстоит разбираться с нешуточными мученьями Леры. Я знала, я почти сразу знала, что такая беда случится, с первого взгляда там, в костёле, в Санкт-Петербурге. Сумею ли я сейчас справиться, помочь? Я же выжата как лимон.

Лучше об этом пока не думать. Просто ехать, отдыхая и созерцая.

Я оказалась права. Хуторяне в самом деле доехали со мною до конечной остановки. Кстати, род их занятий я разгадала еще до того, как до меня донеслись обрывки разговора о недавней покупке особого комбайна для сбора голубики. Просто москвичи-то в будний день не так нарядны. Но кому будни, а кому и нечаянный праздник, у сельских жителей – свои календари.

Жизнь течет своим чередом. Такая, как и должна быть.

Вскоре я бежала уже по Дворцовой улице. Краем глаза я отметила, что на золотом куполе трибуна колышется под слабым ветерком золотистый, с черными орлами посередине, штандарт, свидетельствующий о личном присутствии в Кремле Ника.

Да, Бетси была права: сезон на сей раз начнется в Москве. И ведь, кстати, уже на днях.

Знакомой дорогой ноги всегда бегут сами. Соборная площадь, Благовещенский подъезд… Даже жалко, что на дворе не XVII31 век и я могу через этот подъезд заходить в Кремль, вместо того, чтоб обособленно пользоваться Средней Золотой лестницей.

Не дойдя до дверей в Аванзал, я, как обычно, свернула в Собственную анфиладу. Лера назначила мне встречу в Гостиной с фарфоровыми цветами. При жизни родителей Ника и Леры, зал этот в стиле рококо принадлежал Императрице Александре Сергеевне. Но, коль скоро единственным общим помещением обычно служит Античная столовая, то Лера уступила под совместное пространство и примыкающую к ней Гостиную, оставив себе лишь Будуар с малахитовым камином и Красный кабинет.

Дальше, за Лериными апартаментами, уже идут три комнаты Ника. Признаюсь впрочем, что меня не удивляет то, что и Ник и Лера больше любят в Москве Майский дом. Там и уютнее, и куда как просторнее. Хотя на Собственной половине (никакая она не половина, от силы пятая часть) конечно, немыслимо красиво.

Кстати всех, вхожих на Собственную, дежурные гвардейцы знают в лицо. Я знаю, что им что-то вроде экзаменов по фотографиям устраивают.

Пройдя начало анфилады, я свернула в Гостиную. Леры, конечно, там еще не было. В камине, это было видно сквозь тонкий бирюзовый шелк ширмы, горели дрова, днем, невзирая на медлящий на пороге август. Впрочем, в Кремле всегда прохладно, стены-то какие. А я словно бы и озябла уже. Не заболеть бы эдак… Я проскользнула к решетке. Как все-таки уютно, когда горит огонь, особенно если прямо к камину придвинута удобная кушетка. Саламандры пляшут свои танцы среди огненных языков, где ж им еще и плясать, как ни в этих сказочных палатах?

В детстве я проглядела в огонь все глаза, прочтя историю о том, как мой ровесник Бенвенутто Челлини саламандру в самом деле увидал, за что и был бит родным отцом – не в порядке наказания, но затем, чтобы твердо запомнил волшебное явление. Да, синяки и шишки, надо полагать, запоминанию способствуют. Я наверное знала, что меня бить никто не станет, посему держала наготове металлическую линейку. Стукну себя как следует – и запомню. Увы, решимость оказалась напрасной. А потом и Тася заметила, что я слишком много сижу у огня. Стали отгонять. Это было, конечно, летом, в московской квартире у нас камина нету – дом-то новый, с калориферами32.

Золотые и алые язычки завивались, раздваиваясь, растраиваясь, и вновь сливаясь воедино… Мой подбородок как-то сам собою склонился на грудь.

Сначала мне приснились саламандры. Они были очень красивыми и танцевали в своих крошечных венцах. Потом пришел Роман и разогнал всех саламандр скребницей. Он был ужасно сердит.

Я попыталась проснуться, дабы не попасть под раздачу. Увы, это у меня не получилось.

– Я, кстати, намерен разобраться, из-за какого малоумка это дело попало к тебе на стол? – В голосе Романа прозвучало раздражение, ощутимо не сулящее кому-то добра. – Ник, эта гадость слишком ничтожна, чтобы обратить на себя хоть минутное внимание русского царя.

– Ну, что сделалось, то сделалось. – В голосе Ника скользнула улыбка. – Хорошо мне, что я не твой подчиненный, Брюс. Крутенек ты, братец.

Нет, я все-таки проснулась. Почти. Я заснула перед камином, а проснулась не совсем в том обществе, которое предполагала найти. Сейчас… Еще минута, я поднимусь и выйду.

– В меру. – Ответил где-то за зеленым шелком голос Романа. – Но, в самом деле, к чему знакомить с этим тебя? Заурядное убийство в среде, где подобного сорта события не такая уж и редкость.

– Однако под расследование дело о заурядном убийстве взято отнюдь не полицией. – Ник усмехнулся.

– Ну… Гоп-компания-то эта давно под приглядом. Но, коли уж так, ты хотел бы знать подробнее?

– Пожалуй. Строго говоря, я многого вовсе не понял.

– Не мудрено. – Роман хмыкнул. – Ты ж не психиатр.