Победитель получает

— На месте Символа сейчас установлена жертвенная чаша, полная крови. Каждый день туда вливают свежую кровь людей, убитых во славу Безликих. Поэтому его нельзя просто отправить туда, чтобы он сам вернулся на своё место. Кто-то должен… уничтожить чашу.

— Как… — прошептала Маша, замирая от ужаса, и где-то в глубине души подозревая, что со своим счастьем, скорее всего, именно она и окажется этим "кем-то".

— Не знаю, — покачала головой Вита. — Я не знаю. Ядва сказала, что будет ждать. Будет держаться поблизости и ждать, сколько сможет. Но мы должны поторопиться. Если мы не успеем… всё окажется напрасно.

ГЛАВА 70. Ещё один шаг

Чаши заполнились более чем на половину, когда Алана едва заметно шевельнулась, медленно подняла руки ко лбу и приложила ладони к повязке, чуть опустив голову. Виту тут же словно порывом ветра перенесло, и она оказалась у Видящей за спиной. Но на этот раз её помощь не потребовалась.

Ещё несколько минут Алана слегка покачивалась всем корпусом, не отнимая рук ото лба, а затем осторожно сняла повязку, откинула голову назад и облегчённо выдохнула.

— Я знаю, какой камень нужен, — устало проговорила она. — Но я не знаю, как пройти нам всем. Нас слишком много. Я так задержалась в Сумраке, потому что пыталась увидеть, как проходит не один человек, а несколько.

— На, выпей, — перебила её Вита, протягивая очередную бутылочку из своих столь необходимых запасов.

Алана молча подчинилась. В воздухе поплыл горьковатый, освежающий травяной аромат.

— Мне удалось увидеть двоих, оба положили ладони на амулет, вставленный в углубление на камне. Но нас… — Алана оглянулась, — пятеро и еще Летучий Кот. Я не знаю, что делать…

Мужчины переглянулись, в один миг придя к молчаливому согласию.

— Мы останемся здесь, — сказал Верес.

Лирен кивнул.

— И я останусь, — сказала Вита. — Вы двое должны идти дальше, — она указала на Видящую и Машу. — И Летучий Кот тоже. Его пропустят. Он особенный. Приложит лапу поверх ваших рук… должно получиться…

Алана неопределённо качнула головой, словно говоря, что это невозможно, но и иного выхода она не видит, и молча уставилась на струйку песка, неумолимо заполнявшего одну из чаш.

Две трети — уж никак не меньше, — на глазок прикинула Маша.

Сознание цеплялось за каждую мелочь: фактура плиты с надписью и камней с углублениями — насколько она гладкая? размер песчинок, вязкость нефти… — откуда должна появиться искра, чтобы воспламенить её? частицы коры сонного дерева… — интересно, у них есть запах? Что угодно, только не думать о том, что сказала Вита. Нет… это страшный сон. Это не может происходить с ней наяву!

За спиной раздалось знакомое фырканье, негромко скрежетнули коготки, мягко и глухо хлопнули крылья — кото-мышь спланировал прямо на плиту, деловито потрогал лапкой край углубления.

— Моя бабушка про такое говорила, — глубокомысленно начал Куся, — сами придумали — сами испугались, — и он снова фыркнул. — Ну-ка, давайте сюда свои лапы. Все — все лапы давайте! Кому и где оставаться тут не нам решать. Ну и символ этот ваш не забудьте приложить куда надо…

Алана встрепенулась, как птица, сидящая в клетке, дверцу которой неожиданно распахнули, — неужто правда? Свобода? А вдруг жестокая издёвка? Обман? Взгляд её просветлел.

— Он прав! Это не нам решать. А мы поступим так, как поступили те двое, и неважно что нас больше.

— А если… — нахмурившись, начала Вита.

— Прекрати пугать визгов! — сердито мявкнул на неё Куся.

Девочка замолчала, глядя на него с недоумением, а Маша не смогла сдержать усмешки, вспомнив, как Куся сравнивал с визгом её саму.

— Это у нас так говорят, когда один бестолковый других бестолковых запугивает своими страхами, и так они пугают друг друга, и им становится всё страшнее и страшнее, — пояснил Куся.

Алана решительно сняла с шеи амулет и поднесла его ко второму справа углублению, потом обернулась к остальным и махнула рукой, подзывая. Но они нерешительно топтались рядом, переглядываясь и украдкой тревожно вздыхая.

Видящая нахмурилась и ухватила Машу за талию свободной рукой, прижала к себе, чтобы и для других хватило места.

— Вита! — рявкнула она, и девочка прижалась к Алане с другой стороны, хотя на лице её по-прежнему было написано сомнение.

Мужчины тоже подтянулись поближе, настороженные, как олени на водопое, готовые в любой момент отпрянуть, если им покажется, что так будет лучше для женщин. Алана неодобрительно покосилась на них, но промолчала.

Она осторожно опустила амулет в углубление. Он был тёмным, почти чёрным, но как только лёг на предназначенное место, начал светлеть. Он словно наливался изнутри золотистым свечением, разгоравшимся всё ярче и ярче, пока свет не вырвался наружу мягкими потоками-лучами.

И тогда Алана медленно положила сверху раскрытую ладонь и требовательно взглянула на Машу. Ладонь Видящей, казалось, не может остановить этот свет — она тоже наливалась им изнутри, становясь полупрозрачной и золотисто-мерцающей. Заворожённая этой картиной, Маша бездумно протянула руку и опустила сверху.