Победитель получает

Девушка снова замолчала, и Маша, как ни старалась, не могла заставить себя нарушить тишину, попытаться что-то исправить, нащупать пути отступления, которые, как она ощущала, уже надёжно и необратимо отрезаны.

— Безликие… — почти одними губами прошептала девушка, и взгляд её тёмных глаз стал пустым, а единственное око, нарисованное на повязке, словно налилось яркостью, жизнью и силой.

— Я смотрю во мрак вечной ночи, — голос звучал глухо, безразлично. — Там сплетаются в борьбе Великие Силы… Мы — лишь песчинки под их ногами. Весь наш мир — песчинка. И всё же имеет он ценность, если Изначальные Силы сражаются за него, за души обитающих в нём.

— Народ Холмов отказался помочь Лирену и другим людям Равнин в войне против власти людей из-за Моря. И народ Гор поддержал нас и отказался помогать им. Мы не хотим войны. Люди из-за Моря клялись, что останутся на Равнине, не пойдут в Холмы, не коснутся Гор. Так они обещали. И мы поверили им не потому, что они правдивы, а потому, что Холмы не любят чужих, пришедших со злом, и люди Равнин, и люди из-за Моря знают об этом.

— Но для обитающих во Тьме сила Холмов — ничто. Те, кого ты и люди из-за Моря именуют Безликими, пришли дабы пожрать наши души и наш мир. Люди из-за Моря открыли им дорогу, и люди Равнин склонились перед ними. Теперь многие из них сожалеют об этом, ибо Безликие беспощадны не только к врагам своим, но и к тем, кто им покорился.

— Лирен и его люди приходили к нам и просили помощи. Они хотели воевать с пришедшими из-за Моря. Вожди Холмов отказали, а я не вмешивалась, ибо войны этого мира — не моё дело. Лирен добился многого и многие из жителей Равнин пошли за ним. Его нарекли Непобедимым, но в конце концов он был побеждён, потому что, тот, кто хочет одолеть древо-душитель, должен подрубить его корни, а не воевать с ветвями. Возможно, теперь Лирен это понял.

— Если ты готова бороться с корнями, возможно, я поддержу тебя. Приходи на закате. Я буду смотреть и слушать. И, может быть, когда ты придёшь, я скажу тебе больше. Если теперь Лирен и его люди готовы не только слушать, но и слышать, может быть, я открою им, где хранится Священный Символ, — проговорив это, девушка положила правую руку на грудь — на амулет в форме спирали, а потом повернулась и вышла, не дожидаясь ответа и ни на кого не глядя.

— Роса, кто это был? — спросила Маша после нескольких секунд молчания.

— Это Видящая, — медленно и старательно выговорила бывшая ученица тёмных жриц. — Лди Хлмов слушат её во сём.

— Слушают во всём? — уточнила Маша.

Роса только молча кивнула.

— О каком символе она говорила?

— Не зна… — по смущённому выражению лица было ясно видно, что это неправда. Знает, но не хочет говорить об этом. Ладно. Может, Видящая сама скажет.

— А где сейчас Лирен и его люди?

— Недалко, — Роса неопределённо мотнула головой. — Лрен просл Видящ пмочь.

— Она отказала? — спросила Маша, не дождавшись продолжения.

— Она ответла, что он не в том хчет помщи…

— Не в том?

— Так.

— А что открыла Лирену Ядва?

Роса отвернулась, уставившись в сторону.

— Его спрси, Видящ спрси, мня не спра. Я не зна…

— Не знаешь, можно ли мне доверять, — усмехнулась Маша.

Роса покраснела и опустила голову. Открытая, добрая, всё на лице написано — даром, что говорит непонятно, всё равно по ней можно читать, как в открытой книге. Да… Ядве пришлось изрядно покрутиться, чтобы сберечь племянницу в змеином гнезде и при этом даже не выдать, что они родственницы.

— Я не обижаюсь, — сказала Маша и ласково коснулась руки девушки.

Роса просияла и, лопоча что-то о еде и отдыхе, умчалась, чтобы вскоре вернуться с корзинкой, полной провизии, и какой-то настойкой в глиняной бутылочке — тем самым лекарством, обещанным Видящей.

Куся лекарство тщательно проинспектировал: обнюхал и лизнул, но в конце концов одобрил и даже настоял, чтобы Маша его выпила. Еда ему тоже понравилась, особенно вяленое мясо. Маша отдала предпочтение густой каше в горшочке и решилась съесть пару фруктов. Мясо тоже попробовала погрызть, но для этого, похоже, нужны были зубы, как у кото-мыша. Отгрызть кусок подмётки вряд ли было бы намного тяжелее.

Зато горькое лекарство с острым, но по-своему приятным запахом трав оказалось поистине чудодейственным. Головная боль прошла бесследно, захотелось спать, а проснувшись через несколько часов, Маша ощутила себя практически заново родившейся.

До глубины души поражённая столь отличным самочувствием, каковое в последний раз обнаруживалось у неё разве что с год тому назад, после отдыха в деревне, Маша безропотно отправилась вместе с Росой мыться в речной заводи, служившей здесь купальней.

Вокруг царил золотисто-зелёный живой растительный мир, одновременно похожий и непохожий и на земной лес, и на буйные опасные джунгли Кусиной родины, и на величественный и суровый Лес добрых барсуков-лесовиков.