Победитель получает

Да, кристалл явно уменьшился… Чудовищная завеса словно содрала с него верхний слой толщиной около сантиметра. Маша содрогнулась. Тогда почему она еще жива? Допустим, Кусю защитила сумка. А её? Может, Игроки и это предусмотрели, лишив её возможности погибнуть, чтобы игрушка не могла избежать своей участи даже ценой жизни?

Что-то подсказывало Маше, что это не так. Она могла погибнуть. Она должна была погибнуть! Но осталась жива и невредима… Как?! Нечто защитило её… нечто или некто… Этот чудовищный вопль, исполненный муки, который она слышала…

Маша посмотрела на Кусю, встревоженного и всё ещё обиженного её неудавшимся бегством.

— Куся, ты слышал крик?

Кото-мышь встопорщил хохолок и сяжки и непонимающе мяукнул.

— Когда я прыгнула, кто-то так страшно кричал… — уточнила Маша.

Куся снова мявкнул и потряс головой.

Маша смотрела на него расширившимися глазами. Кото-мышь издал протяжный звук, напоминающий густой писк, и удручённо фыркнул.

Её переводчик! Модуль, сопровождавший её в Игре, переносивший из раунда в раунд… Что с ним? Неужели он… погиб? Так вот чей крик она слышала… Вот кто каким-то образом сумел защитить её, приняв удар на себя… Но почему? Зачем он это сделал? И что ей делать теперь… Что будет с Кусей, если она не сумеет выбраться отсюда — из этой смертоносной ловушки. Может, затолкать его в сумку и бросить лесовикам?

Сирена продолжала бить по ушам, а свет резал глаза, мешая думать. Что-то происходило и с внешними стенами. Отдельные их сегменты поднимались, втягиваясь в верхнюю часть купола.

Лесовики топтались на месте, крутясь во все стороны. Собственно, задача их была выполнена и, судя по поднявшемуся переполоху, — успешно. Им нужно выбираться отсюда, и сами они это прекрасно понимают. Но не решаются оставить Машу и Кусю и не знают, что можно для них сделать, как помочь.

— Куся, — прошептала Маша в чуткое шелковистое ухо, — я очень тебя прошу… — слова разбежались, да Куся и не понимал теперь её слов, и она попыталась запихнуть его поглубже в сумку, но, как и следовало ожидать, это привело к прямо противоположному результату.

Кото-мышь растопорщил упругие крылья и весь как-то растопырился, уже более чем наполовину выступая из спасительной сумки. Затолкать его внутрь Маша не могла, бросить как есть — тоже. Тем более, что было совершенно ясно: если она попытается, сумка отправится в полёт одна.

— Куся, пожалуйста… — шептала Маша, — пожалуйста… — повторяла она, глядя, как убийственная, всё растворяющая стена из движущихся частиц становится толще, придвигаясь к ним, неумолимо сужая свободное пространство внутри "стакана".

Может быть, показалось? Нет… Уже и лесовики вынуждены были отступить на шаг назад — стена двигалась и внутрь, и вовне. Ползла, медленно и неотвратимо расширяясь.

Мольба о помощи достигла тех, кого должна была достигнуть, в Мёртвом Лесу запустились механизмы самоуничтожения, — поняла Маша. Когда друзья лесовиков прибудут, они обнаружат лишь голый изрытый холм. Заметил ли Куся приближение смертоносного, всё перемалывающего пространства?

Заметил. Смотрит на "стену", на лесовиков, на остановившийся конвейер — сосредоточенно и угрюмо, воинственно подняв хохолок, но усы не шевелятся, сяжки не трепещут. Так встречают врага, которого нельзя победить, так встречают смерть.

— Куся… — с мольбой прошептала Маша.

Ему и переводчик не нужен, чтобы понять, о чём она просит. Как поняла и она, что означает решительный прищур зелёных глаз и гордо вскинутая голова. Он останется с ней. И это не обсуждается.

Слёзы выступили на глаза, застилая окружающее. Но тёмные силуэты лесовиков, уже не так отчётливо видимые, — мельтешащая стена была теперь толщиной около метра, наверное, — не позволили полностью погрузиться в переживания и сожаления.

— Уходите! — закричала Маша, размахивая руками, указывая на широкие проходы, открывшиеся в монолитном прежде куполе. — Уходите отсюда!

Конечно, они её не слышали; конечно, они её поняли; конечно, они не могли просто повернуться спиной к ней и Кусе и уйти…

Как глупо… Они ничем не могут помочь! И уйти не могут… Будут стоять здесь и смотреть, как её и Кусю медленно растворит это убийственное нечто?

Маша понимала их — немыслимо отвернуться и уйти, когда кто-то погибает ради тебя… Но они должны жить! Им незачем умирать. Что же делать… Броситься самой в это мельтешение? Так будет быстрее, так будет легче, ведь шансов на спасение больше нет никаких. А у лесовиков будет больше времени для отступления. Они должны вернуться! Копыш обещал взять к себе Тишку…

Маша почти решилась, когда в сознании её что-то словно прошуршало и тихий прерывающийся голос выговорил:

— Жела-ете зав… завершить раун…

— Конечно, желаю, — тихо ответила Маша, прижимая к груди сумку с Кусей. — А ты… сможешь? Зачем ты это сделал… зачем… защитил меня?

— Мне… так… захотелось… — медленно выговорил голос.

В интонации послышалась горькая усмешка.

— Тебя заставили? Ты должен следить, чтобы я не погибла? — встревожилась Маша.

— Нет… — прошелестел голос, — нет…

— Тогда зачем? Так было бы лучше… Так я смогла бы… проиграть.