Победитель получает...

Маша услышала, как девушка за её спиной застонала, глухо, с непередаваемым отчаянием, и своим обострившимся чутьём поняла, что стонет она не от боли, а от горького разочарования, что Машу сейчас поймают и ничего, ничегошеньки она не сможет сделать…

Маша вытянула руку, одновременно представляя кубик и желая, чтобы он появился. И игровой модуль не заставил себя ждать — он тут же возник в воздухе, прямо перед Машиным лицом, а в ушах зазвучал уже знакомый безразлично-механический голос:

— Вы желаете закончить этот раунд и перейти к следующему?

— Да! — твёрдо ответила Маша, в глазах у неё потемнело, но прежде чем провалиться куда-то — в невесомость и неизвестность, — она успела услышать:

— Раунд первый прерван по желанию Игрока. Счёт: один — ноль. Игра продолжается. Раунд второй!

========== Глава 17. Продолжение Игры. Раунд второй. ==========

Промелькнула и растаяла в зелёном мареве перламутровая поверхность кубика с двумя ярко выделяющимися чёрными точками. В ушах ещё звучал отголосок слов “раунд второй”, а окружающее зелёно-непонятное буйство уже накрыло Машу с головой.

Звук, цвет, свет — всё обрушилось на неё, не давая опомниться, и только болезненное ощущение чего-то шершаво-грубого, царапавшего спину сквозь тонкую ткань блузки, стало тем якорем, который помог растерянному сознанию зацепиться за эту новую реальность и начать воспринимать её осмысленно.

Никогда раньше Маша не бывала в джунглях, но сейчас у неё не возникло даже тени сомнения — это они, причём самые что ни на есть джунглистые!

Густой влажный воздух с трудом проникал в лёгкие, в то время как оглушённое обоняние не могло определить, чем же этот самый воздух насыщен: непереносимой вонью или неземными ароматами?

Слишком уж незнакомыми были эти запахи, чтобы их можно было хоть как-то классифицировать.

Тем более непросто это сделать, когда спину царапает жёсткая кора огромного дерева (по крайней мере, Маше очень хотелось верить, что это действительно дерево); глаза не могут привыкнуть к странному слепяще-туманному зелёному свету — густому, насыщенному, как и воздух этого места; прямо перед лицом болтаются какие-то плети? лианы? а может, змеи?! в уши врываются резкие крики неизвестных созданий, обосновавшихся где-то над Машиной головой; а в довершение всего — ноги вовсе не ощущают под собой надёжную опору, а совершенно напротив — с каждой секундой всё больше увязают в чём-то подозрительно мягком.

Маша осторожно скосила глаза вниз, стараясь при этом не упустить из виду зелёные лианы, болтающиеся перед лицом. Очень хотелось верить, что это лианы… очень-очень хотелось… Но с каждым их движением, эта вера таяла, как мороженое под солнцем Сахары. Ведь они скорее извивались, чем качались…

Правда, к Машиному лицу пока не приближались. Замирали на миг и снова возобновляли движение, словно танцевали.

Внизу обнаружилась не просто грязь или вязкая почва, — там набухала и пузырилась зеленовато-бурая масса. Вокруг ступней выделялась граница из особенно крупных раздувающихся и опадающих пузырей.

Усилием воли затолкав внутрь рвущийся из груди крик, Маша мягко и осторожно потянула вверх правую ногу. Приложив некоторое усилие, ногу удалось вытащить, и Маша рванулась вперёд, стремясь перешагнуть бурлящее месиво.

Ей это почти удалось. Она выдернула и вторую ногу — впереди стелилась то ли низкая трава, то ли высокий мох. Маша пригнулась, надеясь проскочить под “лианами”… Но зелёные плети, внезапно удлинившись, устремились к ней, охватывая упруго.

Маша дёрнулась, вцепилась руками в плотные жгуты, словно со стороны услышав свой собственный визг; но они не поддавались, а захлёстывали её всё плотнее — поперёк груди, подмышками, за руки, уже и до талии добрались. И через несколько секунд Маша ощутила, что ноги её отрываются от земли, и её тянет куда-то вверх.

Жуткие “лианы” неровными рывками затаскивали свою пленницу в густое переплетение мощных бурых ветвей, некоторые из которых были обвиты такими же зелёными канатами.

Маша замолчала, как только решила для себя, что это всё-таки не змеи, а произошло это довольно быстро. Трудно сказать, почему она так подумала, и ещё труднее понять, почему отвращение порой оказывается сильнее самого сильного страха. Но как бы там ни было, факт остаётся фактом: как только лианы перестали быть для Маши змеями, и она смогла избавиться от захлестнувшего её отвращения, так к ней вернулась способность осмысленно воспринимать окружающее.

Её тащили вверх — упорно и целенаправленно, хотя и с явным трудом. Маша покрутила головой и, приметив достаточно прочную на вид, но не слишком толстую ветку, исхитрилась ухватиться за неё обеими руками.

Странные лианы дёргали и тянули, но Маша вцепилась в ветку так, словно от этого зависела её жизнь, как пишут в романах. Подозрение, что это на самом деле недалеко от истины, придавало сил.

Через несколько секунд лианы выдохлись и перестали тянуть упрямую добычу вверх. Перехваченная упругими жгутами подмышками и вокруг талии, Маша думала, что будет, если они её отпустят. Вряд ли она сможет удержаться.