По ту сторону холста

— Брешете! Она трепыхалась ещё, в камыши умыкнуть силилась, а я не дал.

— Ну, будет вам, — вмешался в спор Дмитрий Павлович. — Предлагаю тост: за опыт. Чтобы ружья стреляли точно, дичь падала замертво, а мы, охотники, возвращались домой целые и невредимые.

— За опыт! — хором поддержали все остальные.

Яков тоже стукнулся стаканом с охотниками.

Выпили. Закусили. Посидели в тишине. Задумались. Дмитрий Павлович расправил жиденькие усы и обратился к Якову:

— Уважаемый, мы долго говорили об охоте, а про вас забыли. Позвольте загладить данную оплошность, уделив внимание вашей персоне.

— Да не вопрос, — согласился гость. — Я только за.

— Расскажите о себе.

— С чего бы начать? Родился в столице нашей — Москве. Относительно недавно стукнуло двадцать пять лет. Холост, детей нет. Планировал поездку в Финляндию, но обстоятельства помешали. Как-то так.

— Жаль, что семьи нет. Но ничего. Бог даст, а в жизни случится. У вас всё ещё впереди. Не сомневайтесь.

— Спасибо.

— Одно мне непонятно: почему вы назвали Москву столицей? Столица у нас Санкт-Петербург.

Тут Яков понял, что допустил ошибку. Не подумал и ляпнул невпопад. Пришлось ему выкручиваться.

— Ой, извините. Москва — древняя столица России. Она для меня роднее. Поэтому так и сказал.

— Понимаю. А из какого сословия происходите?

«Сословие? Какое ещё сословие? — задумался про себя Яков. — Наверное, про род деятельности спрашивает».

— Я — фрилансер! — с гордостью произнёс Яша.

— Фрилансер? — удивился старший охотник. — Хм… Не слышал о таком. Сколько лет живу, а сталкиваюсь с таким впервые. Посол что ли какой немецкий?

— Скорее французский, — вмешался в допрос молодой охотник. — Звучит похоже. Хотя благодаря Отечественной войне восемьсот двенадцатого года нынче галломания практически сошла на нет. Но и по сию пору некоторые французские словечки потребляются в народе не хуже блинчиков со сметаной. А некоторые и вовсе с мёдом.

— И чем вы хлеб насущный добываете? — продолжил старший.

— Самозанятый я, — ответил Яков.

— То есть?

— Ну так. Сам на себя работаю. Берусь за любой заказ, который предложат. Сделаю — заплатят. Не сделаю — не заплатят. Всё очень просто.

— А что это за заказы?

— Да что угодно: картины пишу, курсовые и дипломные работы… Я по роду занятий — свободный художник.

— Свободный? Интересно, интересно. А каких политических взглядов придерживаетесь? Я, например, сторонник консерваторских. Друзья мои тяготеют к либеральным. А вы?

«Ну, влип, — подумал Яков. — Надо сказать что-то нейтральное».

Но ничего подходящего не приходило в голову, и он выпалил:

— Я — против всех!

— Как это против всех? — удивился Дмитрий Павлович.

— Я выступаю против всех, ибо в политике абсолютно не заинтересован. Пусть эти клоуны кричат с трибун и раздают обещания налево и направо. Толка всё равно не будет. Мне на них наплевать. И честно признаюсь: будь моя воля, то сослал бы этих болтунов в Сибирь. Пусть леса валят и руду добывают. Да, именно так. Авось, польза появится.

— Эк вас растащило! Да вы, батенька, нигилист, хуже тургеневского Базарова. Но дам совет: держите в тайне ваши высказывания. Общество не одобрит. Государь не поймёт.

— Вот, вот. И среди мышей полевых поди доносчики имеются! — добавил Николай Михайлович шёпотом.

— Да не бойтесь вы так, — улыбнулся Яков, у которого водка на голодный желудок вместо чувства сытости принесла чувство повышенной самоуверенности. — Вы же взрослые люди. Ну, сами подумайте: кому я нужен? Я кто — революционер? Или лидер оппозиции «Правда в ногах»? Я обычный человек. Плевать на всё это хотел. По мне, так каждому своё: пусть охотники занимаются охотой, художники пишут картины, а президент управляет Россией!

— Погодите, Яков. Какой президент? У нас не Соединённые Штаты. У нас император на престоле! — воскликнул Николай.

Тут Яков осознал вторую допущенную ошибку. Поторопился с мнением о политике. Ещё больше подозрений теперь вызывает. Объяснение не заставило себя ждать.

— Тьфу ты. И правда. Какой ещё президент? Писал на фрилансе давеча за одного студентика очкастого курсовую работу по истории Штатов: вот с языка-то и летят во все стороны термины инородные. Стыдно мне. Виноват. Императора имел в виду. Только его одного. Трон за ним закреплён. И не чета президенты эти императору нашему, только он один осознанный человек здравомыслящий.

— А… Теперь понятно. Интересный вы человек, Яков. Точно не соскучишься.

— Взаимно, Николай.

Между тем, наблюдавший за гостем Василий Владимирович решил включиться в беседу. Ехидная ухмылка не сходила с его лица.

— Позвольте и мне задать вопрос интересному человеку. Скажите, уважаемый, а как вы здесь оказались? Имею в виду поле.

— На лошади прискакал. Я, это, заказ выполнял: картину рисовал, — непринуждённо ответил Яков.

— А где же тогда ваши кисти? Где краски?

— На лошади вместе с картиной. Я так, пешочком решил пройтись. Подышать воздухом после работы. Мало кто знает, но часами держать кисть — то ещё удовольствие.

— Ой, а что это у вас на ладонях?

— Где? — сказал Яков и стал рассматривать ладони.