По ту сторону изгороди

– Нет? – удивился Антон, приподнялся, – а как бы ты мне помог?

– Ну знаешь, в тот момент, когда ты тонул, я не думал, что сам не умею плавать. Мне просто нужно было помочь.

Антон проговорил про себя: «друзей не предают», с уважением и трепетом глянул на брата, ощущая, как в висках пульсирует кровь, сердце замирает, а в животе разливается тепло. Непроизвольно улыбнулся и сказал:

– Мы могли оба утонуть. Я ведь тоже не умею плавать.

– Да… – протянул Сашка. – Могли, но не утонули. Не получила нас кикимора.

– Думаешь это она утянула футболку в глубину?

– Определенно. Течения тут нет, сама она не могла уплыть, а значит ей помогли. Тебя никто не трогал за ноги?

– Нет! – выпалил Антон, а потом менее уверенно: – вроде бы нет.

– Ты бы запомнил ее прикосновение на всю жизнь. У кикиморы ледяные руки, от которых стынет кровь, задница немеет, как будто ты сидел всю ночь на полу с подогнутыми ногами.

– Ты ее видел? – спросил Антон.

– Нет. А хочешь я расскажу, как она появилась?

Антон закивал, так часто, будто голова была на шарнирах.

– Сто лет назад, а может и больше, на месте пруда был парк. Вон там, – он махнул на воду, – стояла беседка. Видишь, торчат макушки деревьев?

Антон и раньше видел два маленьких кустика, прижавшиеся друг к другу в центре пруда, похожие на потерявшихся, испуганных детей. Но только теперь, осознал, что это вовсе не кустики, а макушки больших, древних деревьев.

– Парень назначил свидание девушки в беседке, но не пришел. Девушка ждала его пять дней, а пока ждала плакала. Наплакала целый пруд.

– И утонула? – спросил Антон.

– Утонула, превратилась в кикимору, но продолжает плакать. Уровень воды каждый год прибавляется ровно на пять сантиметров.

– А почему она просто не ушла? Зачем оставалась в беседке, ведь было понятно, что парень не придет?

– Это тебе, Антоха, понятно, – улыбнулся Сашка, – а женщины так не могут. А вдруг бы он пришел, а её нет?

– А зачем она стала кикиморой?

– Чтобы топить мальчишек. Это месть за обман.

Антон поежился:

– Не справедливо. Обманул один, а расплачиваться должны все.

– Вот ты пойди зайди в камыши и скажи кикиморе, что она не права. – Сашка легонько толкнул брата в плечо.

Антон фыркнул, дернул плечом и сказал:

– Еще чего.

– Струсил? – подначивал его брат.

– Нет, чего мне трусить, – огрызнулся Антон.

– А спорим, твоя футболка уже в камышах? – Сашка протянул ладонь.

– Если ты пойдешь со мной проверять, то я готов спорить, – Антон махнул рукой с намерением закрепить уговор рукопожатием, но в этот момент Сашка отдернулся, плюнул на ладонь и резко, словно плеткой, ударил о ладонь брата.

– Фу, – завопил Антон, – это еще зачем?

– Чтоб уговор запомнился надолго.

Под ногами хрустели пустые панцири черных, вонючих улиток. Песок, подернутый высохшей на солнце тиной, трескался и проваливался, поглощая обувки, словно пасть монстра из фильма ужасов. Они ступали осторожно, боясь наткнуться на змею или водяную крысу. Сашка говорил, что водяные крысы злопамятные, если разрушить ее гнездо или нечаянно наступить ей на хвост, то она непременно оттяпает полноги. А яд водных змей убивает моментально, не успеваешь даже крикнуть. Но кроме этого, в болотистой местности живут мухи, которые чувствуют кровь и летят на ее запах, находят ранку, заползают под кожу и откладывают яйца. А затем, когда яйца вылупляются, личинки мух расползаются по телу и медленно поедают. Но самое страшное и опасное существо ждало их в глубине болотистого островка, плотно засаженного камышами. Если Сашка говорил правду, то кикимора знала о их приближении, наблюдала зелеными глазами и посасывала чешуйчатые губы, представляя, что глодает косточки смельчаков, посмевших явиться в ее владения.