По реке Белой к жемчужине Урала - пещере Шульган-Таш

«Действия нынешних варваров, везущих за сотни километров банку с краской, чтобы оставить в девственно чистых местах метки о своем пребывании, можно объяснить только непомерной самовлюбленностью и эгоцентризмом, где глубже, в основе подсознания лежит собственный инстинкт стяжателя: все ничейное — мое, если не смогу забрать — испохаблю. Такие люди в чем-то похожи на спущенных с поводка собак, которые тоже, в силу звериного инстинкта, хозяйски «метят» углы домов, столбы, деревья». Пожалуй, точнее и образней трудно высказаться.

Третьей, и не менее важной причиной незаконного проникновения в эту знаменитую пещеру являлось то, что она на протяжении десятилетий охранялась лишь в светлое время суток, то есть в рабочее время охранников. Но тем, кто заранее готовится к ее посещению и осмысленному осквернению, совершенно неважно, в какое время суток туда попасть. Вот они, как воры, и проникали в нее ночью, когда нет охраны. Все попытки каким-то образом закрыть доступ не прошенным «гостям» долгие годы терпели фиаско. И сейчас ученым вместо использования своего интеллекта по прямому его назначению приходится отмывать, реставрировать, соскабливать отметины, оставленные передними конечностями «пришельцев», именующих себя дикими туристами.

Действительно, почему бы не ночью? Ведь в пещерах всегда непроглядная темень. Днем же спи, набирайся сил на очередную варварскую вылазку.

В свое время ко мне как к географу и действительному члену Русского географического общества обратилась администрация заповедника Шульган-Таш с просьбой дать официальное заключение на предложение одной научной организации, ратующей за всемирное достояние пещеры. В этих целях охрану ее они решили осуществить своим способом — соорудить бетонную стену, перекрывающую доступ к входу в самое начало подъема в Зал рисунков. Естественно, я дал отрицательное заключение, так как это не выход из положения. К тому же предложенный ими проект «берлинской стены», как я ее назвал, изменил бы микроклимат пещеры, что вызвало бы другие, вытекающие из этого последствия: изменение пещерной ихтиофауны, процесса возникновения и разрушения кальцитовых образований и т. п. Были и другие проекты спасения пещеры.

Часто в походах, посещая пещеры, я предлагал ребятам ощутить на себе психологическое воздействие их абсолютной тишины и темноты. Для этого я заранее договаривался с юношами, которые освещали нам путь, и, зайдя в глубь пещеры, подавал им условный знак. Они выключали свои фонари, отступали от группы на некоторое расстояние и молча замирали там, ожидая очередной моей команды. Как правило, минуты через три первыми не выдерживали девочки — просили откликнуться и включить свет. Не получив ответа, они заверяли, что все поняли, действительно, они чувствуют дискомфорт. После таких утверждений проходило еще около минуты, и я давал знак включить свет. Вздох радостного облегчения проносился под сводами пещеры. Думается, что и вам это будет интересно, если вы путешествуете с детьми. Но не переусердствуйте!

…Рядом с экспедицией О.Н.Бадера мы пробыли несколько дней. Оказалось, что электростанцию в пещеру затащили два спаренных бульдозера С-100. Проблему ее доставки помог решить мой товарищ — в то время директор заповедника Шульган-Таш (тогда имевшего статус филиала Башгосзаповедника) Ильгам Игтисамов. Мы учились вместе с ним на лесохозяйственном факультете БСХИ. И сейчас, при нашей встрече он рассказал, что эта работа заняла несколько дней. Пришлось проверять и готовить броды через Белую, выравнивать площадки, тащить сцепом тракторов эту электростанцию, проводить другую работу. Но теперь, слава богу, все позади. Съемки идут полным ходом.

А экспедиция О. Н. Бадера начинала выдавать «на гора» одно открытие за другим. И все — благодаря прекрасному освещению, позволившему обнаружить целые группы ранее неизвестных рисунков.