По эту сторону фронта

Марат, коротко ругнувшись, побрёл к столу, а я, дождавшись, когда все отойдут в дальний конец зала, осторожно надавил на дверь, рассчитывая в приоткрывшуюся щёлку рассмотреть, нет ли с той стороны какой-либо подляны. Дверь не поддалась. Надавил сильнее, а потом, поняв, что преграда даже не шелохнулась, стал её толкать изо всех сил. Фиг вам! Мысль, что там может быть подвешен нехилый заряд взрывчатки, и соответственно связанный с этим страх куда-то пропали. Осталось только недоумение — почему она не открывается?

Попыхтев с полминуты, не добился ничего, только ладонь занозил. Ладно, не хочет по-хорошему, значит, будем действовать, как обычно! Сойдя со ступенек, я снял автомат и, прислонив его к колонне, попробовал атаковать дверь с разбега. Неудачно… дело закончилось тем, что, поскользнувшись на второй ступеньке, совершил короткий полёт и врезался в доски головой.

Видимо, от удара мозги наконец заработали и стало понятно, что дверь не рассохлась и не заклинила, как мне казалось раньше. Она элементарно заперта. Тем временем мужики, прислушивавшиеся к моей безуспешной борьбе, после последнего «бум», раздавшегося, когда я башкой забодал препятствие, повылезали из укрытий. Подошедший Гек ехидно поинтересовался:

— Что, Данило-мастер, не выходит каменный цветок? А на себя тянуть не пробовал?

— Умный, да? Ты на петли посмотри — видишь? И я их не вижу. Значит, открывается в ту сторону.

Упёртый Пучков моим объяснением не удовлетворился, а несколько раз дёрнул за кольцо. Дверь, как и следовало ожидать, даже не дрогнула. Марат, глядящий на эти попытки, заметил:

— Наверное, на засов заперта. И где он крепится — непонятно. Да и просто так её не выломать — вон как железными полосами оббита!

Я уже отошёл от удара и, почёсывая гудящую макушку, внёс предложение:

— Рвать надо. Как бы ни хотелось всё сделать по-тихому, но другого выхода не вижу.

На эти слова Змей резонно возразил:

— Тогда, если там фрицы есть, они сразу поймут, что к ним гости пожаловали.

— Да и хрен с ними! Вариантов ведь больше нет. Блин, и гранатой эту дверцу не возьмёшь… Может, у кого противотанковая есть?

Мужики переглянулись и замотали головами, а Шах ответил:

— Не надо ударяться в ересь глобализма. Ты бы ещё авиабомбу предложил использовать. Зачем? Я её сейчас вскрою аккуратненько, с малым шумом.

Вот, конь педальный, моим же выражением насчёт глобализма меня и приколол. Я уже хотел было достойно ответить, но в этот момент капитан достал из кармана разгрузки шматок трофейной итальянской «мастики» и, отщипывая от неё кусочек, задумчиво посмотрел на дверь. Увидев этот взгляд, я чуть не кубарём скатился со ступенек и, прошипев «Все за мной!», быстро рванул в сторону каменного стола.

На фиг, на фиг! Когда у Марата глаза начинают светиться таким особенным блеском, то надо тикать как можно дальше и пережидать устроенный им «бабах» в хорошем укрытии. Ребята тоже были учёные, поэтому мой приказ выполнили без промедления, моментально разбежавшись по всему залу.

Через пару минут я, глядя, как Шарафутдинов, мурлыкая себе под нос, обжимает в детонаторе подозрительно короткий хвостик огнепроводного шнура, передёрнулся и, усевшись на пол за массивной ножкой стола, широко открыл рот, приготовившись к крику «Бойся». И он раздался, но вслед за этим произошло сразу несколько событий. После маратовского предупреждения послышался странный глухой удар, потом металлическое блямканье, вскрик и маты.

Выставив голову из укрытия, в свете лежащего на полу фонарика я с удивлением увидел открытую дверь, валяющуюся на ступеньках канистру и улепётывающего на четвереньках Шаха. Не понял… Что это там произошло? Почему дверь уже открыта, а наш подрывник показывает рекорды по бегу на четырёх конечностях? И откуда канистра взялась? Но спросить ничего не успел, потому что в эту же секунду долбанул взрыв, который меня ослепил и оглушил.

Плюхнувшись от неожиданности на задницу, я только и смог, что раздражённо ругнуться. Но сильно развить тему косоруких пиротехников мне не дали, так как Марат с криком «Держи его» исчез в открывшемся проходе. Перед глазами ещё плавали зайчики, поэтому я чуть не на ощупь двинул за ним. Перешагнув через канистру, только подумал: «Кого интересно мы ловим?», как в десяти шагах дальше по коридору, промигавшись, увидел лежащее тело в цивильном прикиде. Возле него уже находились Жан с Маратом. Искалиев стоял, направив фонарик и ствол в глубь хода, а Шах сидел на корточках возле гражданского. Подбежав ближе, я спросил:

— Живой? Дышит?

— На ладан он дышит. Вон, болт дверной из затылка торчит. Похоже — хана фрицу…

Шарафутдинов вытер окровавленную ладонь о пиджак полудохлого немца и поднялся. Тем временем проскочившие вперёд Гек и Змей тормознулись возле поворота и, заглянув за него, одновременно отпрянули. Тут же с той стороны раздалась автоматная очередь, а ребята, выдернув из разгрузки по гранате, на «три-четыре» запулили подарочки в невидимого мне стрелка.