Итак, импульсы, полученные Бодлером от Готье, сохраняют свою силу, причем здесь уместно говорить не о влиянии, но о первоначальном импульсе, открывающем перспективу индивидуального пути, открытого для новых импульсов, которые вскоре или почти одновременно последуют от По. При этом новым «знакомством» не умаляется авторитет первого мэтра, что говорит о совершенно самостоятельной творческой идентичности Бодлера. Благодаря этим импульсам, воспринятым из столь, казалось бы, разных источников и «сплавленным» в едином фокусе с его собственными эстетическими идеями, в творчестве Бодлера активизируется то, что внутренне присуще его поэтической мысли и образности.
Кумиры «сиреневого десятилетия»: По, Бодлер и американская декадентско-богемная культура 1890-х
Отсутствие выраженного полновесного переходного периода, соединяющего два века, и своеобразной «рубежной» культуры – яркая особенность заокеанского варианта развития на рубеже XIX–XX веков. Европейские понятия «конец века» («fin de siècle»), «рубеж веков», «эпоха декаданса» во всем богатстве их культурного смысла практически не применяются к американской литературной ситуации 1870 – 1900-х гг. Аскетический и «монохромный» пейзаж последних десятилетий XIX века в Америке по сравнению с пышным «закатом Европы» напоминает не то гравюру – копию картины, не то шаблон, схематичную основу для «раскрашивания» и расцвечивания.
Была или нет эпоха декаданса в Америке – вопрос, который в последние полтора десятилетия активно дискутируется в литературоведении. Очевидно, что американские условия принципиально отличались от тех, которые сложились в Старом Свете[717]. Общим местом является утверждение несовместимости понятия «декаданс» (упадок, старение) с молодой, становящейся американской культурой: «…американцы не могли увенчать себя лаврами декаданса как достигшие самосознания европейцы… 90-е годы в Америке были лишь отголоском импрессионизма, символизма, натурализма и нигилизма европейских 60-х годов»[718], – утверждает Гарри Левин, автор статьи о богеме в спиллеровской «Литературной истории США». Он подчеркивает вторичный характер американских девяностых, полагая, что импорт европейских новшеств продолжается в США по инерции, уже перестав быть решающим фактором культуры. Однако импорт нужен для того, чтобы восполнить ощутимую нехватку продуктов отечественного производства. Зачем понадобились демократической молодой Америке плоды увядающей аристократической европейской культуры?
«Каково бы ни было определение декадентства – культурный упадок, физическое вырождение, утрата меры в эстетике, аморализм, доведенный до предела гедонизм, извращенная сексуальность, – в любом случае он кажется несовместимым с ценностями пуританской капиталистической Америки, с ее верой в прогресс… Условия, которые сделали возможным возникновение декадентства в Европе, в культуре Америки просто-напросто отсутствовали»[719], – констатирует Д. Уир, автор монографии об американском декадансе с выразительным названием. «Декадентская культура в Соединенных Штатах 1890 – 1926 в полемике с американским духом» (2007). Уир также полагает, что декадентский дух был нехарактерен для Америки в силу демократической природы американского общества и культуры, неприятия аристократизма и классовой гордости. Идеальным выразителем подлинно американского духа конца века Уир считает У.Д. Хоуэллса с его морализмом, реализмом и демократизмом. Этому «давнему наследию»[720] пуритан и призваны были составить альтернативу импортированные из Европы символизм, эстетизм и декадентство, мостившие дорогу в новый век, к модернизму.