Пленники Амальгамы

Следующие два дня он занимается обучением, дабы молодые (в группе одна молодежь) кураторы освоили хитроумную методику проверки. Полгода им предстоит пичкать пациентов волшебным зельем, подталкивая притормозивший мозг. Вроде как заглохший автомобиль будут заводить: раз повернули ручку, другой, а там, глядишь, соображалка-то и раскрутится. Сколько оборотов? Какова температура двигателя? Узнать об этом помогут вопросники, изобразительные тесты и проч. Все до йоты узнаем, поверим алгеброй так, что результат будет однозначным! Далее зелье обретет статус (помогает, черт возьми!), выплеснется на рынок и сделается новой манной небесной. Ведь даже здоровым людям хочется думать яснее и соображать быстрее, что тогда говорить о больных!

Ольга отрывает от конспекта рыжую головку.

– А если результат будет… Ну, не совсем?

– Тогда манны не получится. Придется что-то другое изобретать и повторять эксперимент.

«А ты симпатичная… – думает Ковач. – Жаль, время ограничено, а то можно было бы закрутить роман. Почему нет? Я понятия не имею, с кем общается Валерия в своих поездках, возможно, тоже с молодыми и симпатичными искусствоведами…»

Вскоре мысли обретают иное течение. Ковач учит, произносит умные слова, а ощущение, что врет как сивый мерин. Волшебные препараты, могущественные документы, что открывают любые двери, – замечательно! Почему молодым, что ловят каждое его слово, не восхититься? Восхитятся и поверят, что они маги, видящие людей насквозь, как механики видят нутро того самого автомобиля. Они будут крутить ручку от всей души, с сердцем и любовью, пока не упрутся в стену и не поймут: в устройстве двигателя они, может, и разобрались, но на каком горючем едет автомобиль – непонятно. И куда едет – тоже. Когда посуетятся у стены и сообразят, что не перепрыгнешь, благие намерения испарятся, и станут они Земцовыми, коктейльных дел мастерами, превращающими людей в кукол. Сердце поначалу будет трепетать, протестовать, а мы его в чехол, лучше в двойной!

– Вы все в чехлах! Все без исключения! Не люди, а ходячие чехлы!

Давешняя истерика Андрея, который долбил кулаком в стальное зеркало, вспоминается как нельзя кстати. Ковач действительно напяливает на молодые головы и юные сердца чехлы, универсальные и надежные. В таком чехле можно безбедно просуществовать всю жизнь, кандидатом стать, а там и доктором наук, выпустить дюжину брошюрок и, будучи довольным собой, тихо умереть в своей постели. Возблагодарив, понятно, мудрого Ковача, что стоял у истоков столь благополучной жизни. Или прокляв Ковача?

– Ладно, на сегодня достаточно.

Он покидает предоставленную для лекций ординаторскую и, отказавшись от Олиных услуг, отправляется в гостиницу. Пешком, чтобы неприятные и тревожащие мысли выдуло свежим ветерком.

А не выдувает! Он не может сказать этим желторотым, что за любой вновь придуманной молекулой может настоящая Пандора скрываться! И про авуары, вложенные в фармацевтические фантазии высоколобых, тоже не скажет; а вложения, судя по репликам начмеда Берзина, просто гигантские.

– Ты не понимаешь, какую удочку в руки получаешь! Сюда миллиардные капиталы вбуханы, можно и детей, и внуков обеспечить! Ну, если правильно себя вести.

– А правильно – это как? – усмехался Ковач.

– Правильно – не плевать против ветра. Не биться лбом в стену. Статеек дурацких не писать про новые, понимаешь, методы. Чего ухмыляешься? Доложили уже, все учреждение в курсе! Но тебе дают шанс на исправление, воспользуйся!

Пришедший из частной клиники, Берзин моментально схватил быка за рога, привлек в учреждение финансовые потоки, связался с зарубежными производителями, короче, всех облагодетельствовал. Только упертые типа Ковача вставали на пути, да и те уже по очереди поднимали лапки. Вот что он тут делает?! Зачем тащится через эту чертову дамбу, пялясь вниз, где ветер качает кроны, закрывая и без того малозаметные кровли?! «Талифа куми! – можно прокричать обитателям оврага. – Вылезайте наверх! Здесь свет, свежий ветерок, настоящая жизнь!» Но это глас вопиющего, никто не вылезет, как не могут вылезти из подвала безумия подопечные Ковача. То есть иногда могут, но для этого надо прекратить поездки и вообще уйти из клиники, на что пока не хватало духу…

Следующий день начинается с инцидента на площадке для прогулок. Как ни ускользал Ковач, а таки столкнулся с контингентом, что прогуливается в вольере, опоясанном забором из сетки-рабицы. Одетые в серые робы мужчины – будто зэки в колонии строгого режима; кто-то таращится в небо, кто-то смотрит под ноги, кто-то ковыряет палкой травяное покрытие, словно рыбак в поисках червей. А это – непорядок! Когда дюжий санитар отбирает палку и выкидывает за пределы вольера, Ковач делает шаг к сетке, но тут же тормозит. Чужой монастырь, чего лезть? Вместо него к сетке приближается девушка в курточке с накинутым капюшоном и машет рукой, явно кого-то подманивает.