Платье

– Я вот чего не пойму… В городах, которые еще вчера были промышленными, «объекты культурной распашки», как вы их называете, располагаются в заводских корпусах, которые больше не используются по прямому назначению и постепенно превращаются в руины. Это что-то вроде пристанища сквоттеров, столь же уродливого, как и раньше, но приносящего хоть какую-то пользу. Но почему вы решили поставить ваше страшилище именно здесь, где вас о нем явно никто не просил, вместо уголка если и не красивого, то как минимум не противного?

Дешанель предпочел смущенно отвести взгляд. Что же до экологического заместителя, то он сначала вытаращил глаза, попутно не забыв их округлить, потом хмуро сдвинул брови и взялся метать в Жан-Пьера, все так же пребывающего в плену сомнений, молнии, в которых не было ровным счетом ничего миролюбивого.

– Ну хорошо! – рубанул наконец с плеча Дешанель. – Давайте не будем спорить. Мой дорогой друг, план весьма хорош и «Ком’Бустер» выведет вас на орбиту связей с общественностью! У меня в команде есть молодой парнишка, идеально подходящий для этого дела. Я передам ему все элементы проекта, через какое-то время он с вами свяжется и представит потрясающую программу его освещения в масс-медиа.

Поблагодарив и проводив визитера до выхода, Дешанель через минуту вызвал к себе Жан-Пьера.

– Какая муха вас укусила? Вы здесь не для того, чтобы высказывать мнение об архитектурных проектах, тем более что на него всем наплевать. Вы что, градостроитель? Мне так не кажется! Хочу напомнить, что человек, которого вы, по сути, оскорбили, весьма влиятельный чиновник парижской мэрии!

– Да, но там же в конце концов фонтан…

– Да что вы прицепились к нам с этим вашим фонтаном?!

– А идея со шлемами чего-то там виртуального – это же полный дебилизм…

– Да что вы вообще понимаете в таком деле, как дополненная реальность… Ничего! А раз так, то и не суйтесь! Я поручу это дело Грегори. Надеюсь, он сможет устранить причиненный вами вред. Слушайте, старина, у вас с головой явные нелады! Если вам надо отдохнуть, возьмите отпуск, я дам!

«У вас с головой явные нелады…» Эта фраза все крутится и крутится в его воспаленном мозгу, пока он как одержимый смешивает растительное масло с уксусом, тщетно пытаясь превратить их в однородную массу.

«Успокойся, пожалуйста… А заправку оставь в покое, она тебе ничего не сделала».

Выбившись из сил, Жан-Пьер отшвыривает венчик. Изабель решает все сделать сама, только бы он улыбнулся. Видок у него и правда не очень. Бросать его в таком состоянии нельзя.

– Знаешь что, а давай-ка я наберу тебе ванну…

– Я только за… И обязательно с пеной.

– Вот и отлично! Я наберу тебе ванну, добавлю в воду побольше пены, как ты любишь, а когда захочешь выйти, принесу тебе халат. Если хочешь, могу даже немного потереть спинку. А когда обсохнешь… примеришь платье.

Жан-Пьер застывает как вкопанный. Да как она смеет? Он переживает самый разгар кризиса, а она и дальше ломает эту комедию?

– Никак не угомонишься, да? Да что ж это такое!

– Нет, слушай, это уже полный бред! Я к тебе по-доброму, и так, и сяк, а ты опять за свое!

19 часов 27 минут

Жан-Пьер хвостом плетется за женой по всей квартире, доподлинно не зная, что у нее на уме. Она же, похоже, его напрочь игнорирует. Лишь ходит туда-сюда, без всякой видимой цели, не снижая, но и не прибавляя скорости. Заглядывает во все комнаты, за исключением туалета. Занимаясь этакой скоростной внутриквартирной ходьбой (будущий олимпийский вид спорта?), она ставит перед собой только одну задачу – успокоиться. А еще оказаться подальше от мужа. Но он, к сожалению, не отстает от нее ни на шаг.

– Это уже не смешно! Ты достала меня, Изабель, окончательно достала!

Она молчит. Молчит и дуется на него. После гостиной, бывшей комнаты Элоди и ванной решила наведаться в их спальню и посмотреть, никуда ли та не делась… Нет, стоит на месте. Пока она роется в шкафу в поисках неизвестно чего, Жан-Пьер, шагающий за ней, как на привязи, размахивает руками как мельница.

– В тот самый момент, когда мне надо успокоиться, жена увеличивает целевые показатели работы с китаёзи, а Дешанель, этот кусок дерьма, силой напяливает на меня платье! Нет, это какой-то сон!

– Наоборот…

– Что «наоборот»?

– Про китайцев – это Дешанель, я – про платье.

– Вот оно! Ну что, теперь довольна? Из-за вашей дури у меня все перепуталось в голове. Я от вас с ума сойду!

– От кого это «от нас»?

– От тебя, Дешанеля, Поля, Соланж, ее идиотки-сестры, выписывающей «Телераму», от Элоди, от этого ее недоумка Жюльена, от кретина с хвостиком, от всех! Вы вступили против меня в заговор, все до одного!

– Берегись, у тебя развивается самая настоящая паранойя…

С этими словами Изабель достает из шкафа платье и швыряет его на кровать. Потом второе, а за ним и третье. Жан-Пьер не помнит, чтобы хоть раз видел их на жене.

– А что ты скажешь по поводу этих?

– Это платья! Я, может, и параноик, но все же не слепой.

– Платья в одежном шкафу рядом с твоими костюмами… Тебе это ни о чем не говорит?