Пламя одержимости

Им придется уйти и начать все с нуля. Но прежде Моисей был полон решимости выжать из этого городишки всё до последней капли. Он уже говорил Анне — напряженностью в городе надо воспользоваться в своих интересах. Но вместо этого Анна пыталась успокоить людей.

— Мы можем отправить письма губернатору. Можем подать в суд на возмещение ущерба, — объявила она. — Братство Лилии было бы только радо все это организовать.

Некоторые люди уже уходили. Другие переговаривались между собой. Моисей сжал кулаки.

— Мы можем оптом закупать продукты для семей, которые потеряли свой доход…

Моисей встал и прошествовал к трибуне, интуитивно понимая, что все взгляды сейчас нацелились на него.

— Дальше я сам, — шепнул он на ухо Анне.

Она была явно шокирована, но отступила в сторону.

Моисей повернулся лицом к толпе. И тут вдруг сообразил, что на нем нет ни его обычной бейсбольной кепки, ни солнцезащитных очков. Он стоял здесь, прямо в центре внимания, сотни людей смотрели на него. В любую минуту кто-то мог крикнуть: «Погодите-ка, а я ведь знаю этого мужика — это Моисей Уилкокс!» Вызовут полицию; его арестуют. И зачем он только это сделал? Это был глупый порыв. Вот же кретин…

Но никто ничего не сказал. Все молча наблюдали за ним. Моисей не приметил узнавания ни на одном из лиц. Только любопытство. Как такое возможно?

Это было божественное вмешательство… Ну конечно же! Бог затуманил умы этих людей. Бог не хотел, чтобы они узнали его.

Волна облегчения и радости захлестнула его. Он снова был Божьим посланником, делающим свое святое дело.

— Многие из вас не очень хорошо меня знают, — начал он. — Зовут меня Моисей Уильямс, и я руковожу Братством Лилии, о котором только что говорила Анна.

Он наблюдал за лицами. Ему требовалось их доверие, и как можно быстрей. Моисей годами жадно собирал информацию о местных жителях. Большинство людей, которых он сейчас видел перед собой, были ему знакомы.

— Но я знаю вас, — продолжал он. — Я долгое время наблюдал за этим чудесным процветающим городом. Я видел, на какие невероятные вещи способны здешние люди. Моника Джексон в одиночку воспитывала троих своих детей после смерти мужа в том трагическом происшествии… — Моисей указал на женщину в толпе. Глаза его пробежались по лицам, отыскивая других, которых он мог назвать. — Тайлер Льюис два года подряд выигрывал чемпионат штата по плаванию. Джонатан Холл, который хоть и потерял руку на фабрике, все же сумел открыть нашу собственную местную пиццерию, просто замечательную, и управлять ею. Это не то сообщество, что способно безропотно сносить пинки, которые отвешивает им жизнь. Это город бойцов.

Согласный ропот. Люди кивают.

— Корпорация «ПУФ» закрыла нашу фабрику, думая, что мы просто ляжем и умрем. Но они плохо нас знают. Мы можем обрушить им на головы настоящий ад.

Моисей расхаживал взад и вперед, повышая голос, который эхом метался над толпой. Ему больше не требовался микрофон. Его голос разносил сам Господь Бог.

— Вы знаете, что такое корпорация «ПУФ»? Это не американцы! Это не христиане!

Он и сам толком не знал, что там за люди. Может, китайцы… Это не имело значения.

— Это язычники! — взревел он.

Толпа взревела в ответ.

— Когда амаликитяне выступили против израэлитов, Бог повелел: «Теперь иди и порази Амалика, и истреби все, что у него; и не давай пощады ему, но предай смерти от мужа до жены, от отрока до грудного младенца, от вола до овцы, от верблюда до осла»[25].

Люди широко раскрытыми глазами пристально смотрели на него. Некоторые кричали.

— И я говорю вам: когда мы покончим с корпорацией «ПУФ», они еще позавидуют амаликитянам!

— Да! — выкрикнул кто-то.

— Конечно, мы напустим на них целую тучу юристов, но еще и обратимся в прессу и расскажем там обо всем, а потом устроим марш протеста и закроем их фабрики по всей стране!

Теперь уже несколько человек стояли, размахивая кулаками.

— Это город добрых христиан. Христианство — это любовь и прощение. Но это также и возмездие!

Моисей подхватил несколько бумаг, лежавших на трибуне, и быстрым движением подбросил их в воздух.

— Есть время подставить другую щеку, и есть время встать и сразиться с нехристями! И это время пришло!

Они были у него в руках, и он знал это. Волна эйфории накрыла его с головой. Моисей не чувствовал себя так уже больше десяти лет.

— Многие из вас знают, что наша группа Братства Лилии купила ферму здесь, в этом городе. И я объясню вам, зачем. — Он взглядом отыскал в толпе отца Портера. Этот человек был ему больше не нужен. — Там будет церковь. Церковь, которая предложит добрым христианам этого города нечто большее, чем просто молитва и благотворительность. Она предложит действие! Протянет дружескую руку своим собратьям! Церковь Братства Лилии! И оттуда мы будем сражаться с язычниками, пока не поставим их на колени!

Некоторые люди просто ушли, некоторые перешептывались между собой, с беспокойством поглядывая на него. Но многие ревели, потрясали кулаками, яростно вопили. Улыбнувшись толпе, Моисей украдкой покосился на Анну. Лицо у той было полно благоговейного трепета, и его улыбка стала шире.