Пламя одержимости

Она сделала это. Это она отправила туда свою девочку. Свою собственную дочь — чистую, чудесную, своего ангелочка. Чей смех был практически единственным, что могло заставить ее улыбнуться.

Это произошло быстро, в отличие от Брэда, чьи крики казались бесконечными. Где-то в глубине того пепла, что остался от ее души, Дилайла понимала, что это, по крайней мере, оказалось хоть чем-то отрадным. Смерть была быстрой.

— Пойдем. — Голос над ней.

Она подняла голову и увидела, что над ней стоит Моисей, протягивая к ней руку.

— Бог увидел твою жертву. Он увидел твою преданность и прощает тебя.

Дилайла опустила взгляд на свои руки. Ей хотелось разорвать собственное горло в клочья и покончить с этой жизнью.

— Но теперь пришло время и тебе внести свой вклад. Исполнить Божью волю.

Дилайла слышала эти слова, но не понимала их смысл. Если она подождет достаточно долго, может, он оставит ее в покое.

— Вставай. У Бога по-прежнему есть для тебя предназначение.

Предназначение… Божья воля… Постепенно Дилайла поняла.

Моисей хотел, чтобы она занялась с ним сексом. Как и сказала ей Гретхен.

Дилайла издала протяжный стон, полный тоски и ненависти. Она ничем не станет заниматься с этим человеком! С этим монстром, который заставил ее убить собственную дочь! Никогда в жизни!

— Вставай!

Дилайла закрыла глаза, прислушиваясь к реву огня.

Моисей схватил ее за руку, попытался приподнять. Она зарычала и впилась зубами в его запястье — сильно. Он вскрикнул и отвесил ей пощечину, и Дилайла упала на землю, безразличная ко всему. Теперь он знает. Она останется здесь, и…

— Мне напомнить тебе, что твой младенец все еще жив? — спросил Моисей. — Ты бы предпочла, чтоб мы и его принесли в жертву?

Глаза Дилайлы резко открылись. Рон… Ее единственный оставшийся ребенок. Она все еще нужна ему.

Очень медленно она оттолкнулась руками от земли и поднялась на ноги. Моисей взял ее за руку, и Дилайла не стала сопротивляться. Позволила вести себя, и ничего ее больше не волновало. До тех пор, пока жив Рон.

Глава 62

Наконец добравшись до края леса, Эбби уже едва переводила дух. В горле все еще жгло от дыма, и она сильно закашлялась. Усадила Эмили за деревом, зажимая рот рукой, чтобы заглушить кашель. Ее вырвало, и Эбби несколько секунд отплевывалась. Наконец ей вновь удалось овладеть дыханием, хотя в легких все еще сильно першило и каждый вдох грозил вызвать новый приступ кашля.

— Ты поранилась? — спросила она у Эмили.

Девчушка заморгала, явно в шоке. Потом медленно кивнула.

— Где?

— К-коленкой стукнулась. И головой. — Губы у Эмили задрожали.

Эбби осмотрела ее. В темноте было трудно что-либо разглядеть, но все же ей показалось, что девочка пострадала не слишком сильно.

— Ладно. Вот. — Она нежно провела пальцем под глазами у Эмили, вытирая набухшие там слезы. — Мы все-таки выбрались, точно? Мы немного здесь подождем. Но нам нужно вести себя очень тихо, хорошо?

— А где мамочка?

— С ней всё в порядке. У меня есть друг… несколько друзей, которые здесь скоро появятся. Они найдут твою маму, и все мы сможем выбраться отсюда вместе. — Эбби улыбнулась девчушке теплой ободряющей улыбкой.

Та улыбнулась ей в ответ. Хорошо. Эбби выглянула из-за дерева, нацелившись взглядом на пылающие останки дома. Господи… Там уже практически ничего не осталось — лишь одно огромное пламя, которое яростно раздувал ветер. На глазах у Эбби загорелся сухой куст неподалеку. Другие участки земли тоже горели или тлели. Ее взгляд скользнул по суетящимся внизу сектантам. Двое из них тайком крались к машинам. Остальные этого вроде даже не замечали — их взгляды были прикованы к пламени. На руках у одного из мужчин Эбби заметила спеленатого младенца. А еще увидела Ричарда, все еще с винтовкой в руке, уставившегося на огонь с ничего не выражающим лицом.

Где же Моисей?

Какое-то движение заставило ее обернуться. Ага… Два человека, одетые в белое. Моисей и Дилайла. Он вел ее к деревьям ярдах в двадцати от нее.

Черт… Черт, черт, черт!

Рука сама собой потянулась за пистолетом… но встретила лишь пустоту. Наверное, она выронила его, выпрыгивая из домика.

Эбби присела рядом с Эмили.

— Детка, я хочу привести сюда твою маму. Можешь подождать меня и вести себя очень тихо?

Эмили была явно готова опять расплакаться.

— Можно я пойду с вами? Мне страшно!

Естественно, ей было страшно. Уже ночь, они в лесу, и Эмили только что пережила совершенно ужасный опыт. Эбби пожалела, что рядом нет Зои, чтобы помочь.

— Вот что я тебе скажу… Я хочу, чтобы ты сейчас закрыла глазки и подумала о чем-нибудь очень приятном. Что ты обычно делаешь в свой день рождения?

— Мы идем в ресторан. И я могу попить горячего шоколада.

— Со взбитыми сливками?

— Да, с целой горой взбитых сливок!

Эбби провела рукой ей по волосам.

— Ладно. Тогда я хочу, чтобы ты закрыла глазки и вспомнила свой последний день рождения. И горячий шоколад, договорились? А я пока совсем быстренько сбегаю и приведу твою маму.

Эмили старательно зажмурилась.

— Вот и молодец, — сказала ей Эбби. А потом повернулась и сорвалась с места.