Пламя Джой Грин

Крепкий подзатыльник, порция острого ремня: ведь только так можно стать мужчиной, верно? Ты сделал все школьные уроки, помог маме по дому, выгулял собаку, постриг газон, помыл машину отца, пока он спал после вчерашней попойки с друзьями… Но этого все равно оказалась недостаточно. Один неправильный взгляд и ты вновь отправляешься в подвал. Так может проще вообще не смотреть на отца? Просто избегать его. Обходить стороной. Свести ваши контакты к минимуму…

Уверен: сидя в темноте второй день подряд без еды и воды ты пожалел об этой идее.

Какие мысли приходят в голову ребенка, запертого в пустом пропахшем пылью и плесенью подвале? Думаешь, что это ты в чем-то виноват? Что будь ты чуточку лучше, то папа обязательно бы тебя любил? Будь ты хорошим ребенком, твой отец водил бы тебя на бейсбольные матчи по выходным, как это делают папы большинства знакомых? Приходил бы в твою комнату перед сном, читал бы сказки, говорил, что любит тебя, целуя на ночь?

Ты заблуждаешься.

Я скажу тебе одну единственную вещь, маленький Джон Мэллори: ты ни в чем не виноват. О таком сыне как ты можно только мечтать. Помни это, когда в следующий раз будешь засыпать на крутой бетонной лестнице под звуки шагов, вместо одеяла укутанный тьмой.

***

Если раньше было страшно, то сейчас Оливер ощутил истинный ужас. С пленниками Архитектора творили неописуемые зверства. То, что нормальному человеку и представить сложно. Если эта блондинка – сумасшедшая последовательница Габриэля Дина, то Оливер попал в самую настоящую преисподнюю. Тот ад, из которого выбраться удалось лишь печально известной Джой Грин. Ад, который никто бы не пожелал даже самому заклятому врагу.

– Что это значит? – еле выдавил из себя Оливер.

– Раньше я задавалась вопросом: почему садисты, насильники и убийцы стали таковыми?

Оливер промолчал, глядя на то, как женщина в маске достает из сумки тряпичный сверток. Как раскрывает его. Как тусклый свет нескольких ламп на потолке озаряет блеск металлических лезвий, аккуратно разложенных на ткани. От напряжения и безысходности челюсти сдавило так сильно, что, казалось, у парня треснут зубы.

– В основном, – блондинка взяла один из клинков и подошла к Оливеру, буравя его лицо мерзкой маской шакала, – у этих людей было плохое детство. Их не понимали ровесники. Били в школе. Насиловали родители, – секунду помолчав, она добавила с усмешкой в голосе: – Их родителей насиловали или убивали у них на глазах. Кто-то просто с рождения вырос с психическими отклонениями, которые усугубились в результате неправильного лечения, либо же его отсутствия. В любом случае все нити ведут прямиком в детство. В то время, когда человек только начинал формироваться, как личность.

– Кто вы такая? – сглотнув, спросил Оливер.

– Пережив моральное или физическое или и то и другое потрясение, мы пытаемся найти выход. Хотим понять себя, понять мир вокруг нас. Ищем компромиссы и параллельные пути для сосуществования с окружающими, – женщина сняла маску и посмотрела на Оливера своими ярко-карими глазами. – Порой это выходит. Порой нет. И если случается второй вариант, то внутри нас, в самой темной глубине, зарождается монстр. Зверь, который держит в раскрытых ладонях ответы на все вопросы. Нам лишь остается протянуть руку и взять их.

Оливер искал глазами выход, но его нигде не было. Одни металлические стены, крест посередине и обезумевшая маньячка, от которой так и веяло злом.