Плач Стали

– Наверное, – повторил он раздумчиво по слогам. – Так, план меняется. Сейчас возвращаться не станем, плохая примета, я приду раньше – через день-два, принесу специальное укрепляющее нервы питьё. Постарайся до моего прихода не думать о плохом, у тебя, походу, чувствительная натура.

Я резко вскинул взгляд, но в его лице не было и следа насмешки, он не иронизировал. Гм, а ведь хрен знает – может, он и прав. Вот так жил себе и не знал, что я оказывается чувствительный!

– Хорошо, постараюсь, – принял я, в принципе, полезный совет.

Мы продолжили путь в молчании, кудесник даже не смотрел в мою сторону. Да и фиг с ним, я сосредоточенно не думал о плохом. Интересное всё-таки кино, это что ж получается? Я, просто вспомнив кое о чём, могу снова влететь в то состояние? Хотелось немедленно проверить эту гипотезу, но о плохом думать нельзя – придётся ждать подходящего случая.

Кстати, как я пойму, что случай подходящий? Мне казалось, что оно само находит, так сказать, по воле богов, и никто не виноват… а тут выходит, что вся ответственность по любому на мне. Да уж, намного комфортней считать себя слепым орудием судьбы. А кто, собственно, мешает мне так считать? Я ж действительно ничегошеньки не знаю о мире, да и никто не лишал меня двух главных объяснений всего, чего угодно – или «так и было», или «оно само».

– А ты молодец, – неожиданно сказал Остромысл, – научился ходить в лесу.

– Правда? – я удивился.

– Когда я последний раз гулял с Гориком, он двигался как пьяный мамонт.

– Ха! А у нас они вымерли, – сам не знаю, зачем уточнил.

– Здесь, скорей всего, тоже – пока ни одного не встречал. Кстати, можешь расслабиться, уже подходим. – При этих словах Остромысл преобразился, в пластике движений исчезла хищная плавность, он словно втянул когти – приосанился, пошёл важно, выпятил бороду, взирал надменно. Я обрёл самый скромный облик, робко заметил. – Ни за что бы не догадался, что рядом жильё.

– Да? Мы ж прошли мимо трёх дозорных, ты разве не заметил? – он был явно удивлён.

– Не! – я настороженно огляделся. – А где?

– Уже неважно, они нас тоже не приметили, – он ухмыльнулся. – Вот и первое тебе практическое занятие – изучить местную систему охраны.

– Но ты же сказал в лес не ходить!

– Я говорил только, что с тебя не будут спускать глаз, а так – ходи на здоровье. Всё, сейчас замолкни.

Деревья закончились, мы вышли на обширную поляну прямо к проходу в живой изгороди. За густыми, по осени голыми колючими кустами угадывался частокол. Проход на первый взгляд был совершенно свободным, мы спокойно прошли за ограду.

Деревня выглядела диковатой по сравнению с родным посёлком Горика. Лишь несколько строений в центре срублены из брёвен, жилой фонд в массе представляли различные версии землянок.

Впрочем, в застройке угадывался некий план, имелись даже улицы, а на них прогуливались аборигены. Местные старательно отворачивались от Остромысла, но стоило нам пройти, я затылком чувствовал их внимательные взгляды.

Я шёл сбоку и чуть позади Остромысла, скромненько не поднимая глаз. Кудесник уверенно, но и без спешки прошествовал к центральному терему, видимо, обиталищу администрации. Мы поднялись на высокое крытое крыльцо, ведун запросто толкнул низенькие двери. Я вошёл следом, в отличие от него даже не пришлось пригибаться.

Оказались в довольно просторной комнате, общее впечатление немного портили маленькие оконца без стёкол, низкие потолки и открытый очаг в центре, дым колыхался слоями. Не к месту подумалось: «Накурено, как на заседании Совнаркома».

У стен на лавках степенно сидели бородатые, средних лет мужики, по всей видимости, представители местной власти, на отдельном топчане восседал рыжебородый, кряжистый аналог мэра или спикера.

Кудесника явно ждали, о нашем приходе успели доложить. Что ж, это говорит только в пользу местного порядка. Остромысл словно в ответ на мои мысли поклонился в пояс очагу, я последовал его примеру. Первым заговорил главарь.

– Рады видеть тебя во здравии, мудрый Остромысл. Нам лестно твоё внимание к поселению, хотя и не испытываем мы сейчас нужды в твоём умельстве. Что же привело тебя к нам?

– Рад слышать, что всё у вас ладно, почтенный Отеня, тем паче, что есть в том и моя заслуга.

Чтоб не улыбаться, я скорчил самую постную гримаску. Ну, надо же! Этим ребятам точно не впервой вести такие беседы!

– Благодарствуй, кудесник. Знамо, есть и у мудрых свои заботы. Можем ли мы помочь тебе в меру немощи своей и скудости умишка?

– Не скрою, есть такая надежда – если уж вы окажетесь не в силах, другие и подавно не смогут помочь.

Я повторял про себя: «Не ржать! Ничего смешного! Дышим носом». Отеня изобразил внимание, Остромысл перешёл к делу. – Есть у меня к вам две просьбы. Этого отрока, – он указал на меня рукой, – я нашёл израненным, полумёртвым в разграбленном морскими разбойникам береговом селище. Все его родные погибли…

– Ты просишь, чтобы мы приняли его в род? – заинтересовался глава совета. Ну, или старейшина.

– Его род не погиб. Он теперь глава рода.

– Он прошёл посвящение в мужчины? – уточнил Отеня.