Питбуль

— Я уже договорился с Рудом, чтобы он сегодня заехал туда и прошелся по квартире с лупой, — сказал Бертельсен, имея в виду Руда Йохансена, аналитика, который часть времени работал на медицинском факультете на кафедре судебной генетики, а часть времени — в Национальном центре судебно-медицинской экспертизы. — Посмотрим, что он наколдует.

— Ладно, держи меня в курсе, хорошо?

— Может, ты отдохнешь немного?

— Отдохну, когда состарюсь! — улыбнулся Шефер. Телефон у него в руке запиликал, и он взглянул на экран. Затем снова поднес трубку к уху. — Слушай, мне тут звонят, но ты держи меня в курсе, ладно? Я серьезно!

Он закончил разговор с Бертельсеном и принял входящий звонок.

— Где тебя черти носят? — спросил он. — Я звонил тебе сто раз!

— У меня сел телефон, — ответила Элоиза оборонительным тоном. — А зачем? Что случилось?

— Что случилось? Я сейчас в Видовре, проверяю, не проткнуто ли у меня легкое сломанным ребром. Вот что случилось!

— О чем ты говоришь? Что произошло?

— Прошлой ночью у нас с Конни были взломщики. Я получил в челюсть, плюс еще по мелочи.

— Господи, Шефер! Ты в порядке? Как Конни?

— Конни в порядке. А мне бы не помешала таблетка от головной боли, скажем так.

Шефер вышел через раздвижные двери на улицу и сел на скамейку справа от входа. Он взглянул на торчавшую из земли табличку «Не курить» и вытащил из кармана зажигалку.

— Мне ужасно жаль это слышать, — сказала Элоиза. — Что произошло? Ты сказал, в дом проникли взломщики?

— В мою машину. — Шефер закурил сигарету и глубоко вздохнул. — Этот Том Мазорек, с которым ты там возишься. С кем ты говорила о нем?

— С несколькими людьми. А что?

— С кем именно?

Элоиза перечислила.

— А почему ты спрашиваешь?

— Потому что бугаи, вскрывшие мою машину прошлой ночью, говорили друг с другом на каком-то восточноевропейском языке, которого я не понимал, за исключением одного слова — Мазорек!

Довольно долго в трубке было тихо.

— Этого не может быть! — воскликнула Элоиза.

— Может.

— Но это… я… — проговорила она ошеломленно, — я не понимаю… В этом деле Мазорека что-то очень неладно, Шефер.

— Неужели!

— Что они искали?

— Не знаю, но они копались в моих рабочих бумагах.

— Ян предупреждал меня, — сказала она. Ее голос сразу зазвучал как будто издалека. — Он сказал, что они придут за нами, если я буду задавать слишком много вопросов. Что-то… про огонь и копья и… Но я не думала…

— Не нужно тебе больше разговаривать с этим Фишхофом, пока мы не выясним, с чем имеем дело.

— Что? Нет, Ян не… Ты не понимаешь, Шефер! Он не…

— Ты понятия не имеешь, с чем столкнулась и в чем сейчас копаешься. Ты решила завязать бантик на прошлом человека, о котором ни хрена не знаешь. Он может быть серийным убийцей, черт возьми, — мы понятия не имеем!

— Нет, я его знаю! А ты — нет.

— Сколько ты его знаешь? Два месяца? Три? Ты всегда думаешь о людях только хорошее, а потом приходишь в шок, когда они оказываются сволочами. Я бы тебя не назвал знатоком людей.

Элоиза молчала.

Шефер крепко зажмурился и провел ладонью по лицу.

— Ох, извини! Просто… — Он тяжело выдохнул через нос. — Прости! Просто у меня была тяжелая ночь.

Элоиза ничего не ответила.

— Я просто не хочу, чтобы ты вела себя опрометчиво. Ладно?

— Угу.

— А ты не могла бы, эм… — Шефер бросил сигарету на землю и наступил на нее. — Я был довольно рассеянным последнее время, поэтому ты не могла бы рассказать мне еще раз, что тебе известно?

— О чем?

— Обо всей этой истории с Фишхофом и Мазореком. О пропавших девушках. Начни с самого начала.

Следующие полчаса Элоиза говорила, а Шефер слушал, не перебивая. Закончив, она спросила:

— Ты все еще в больнице Видовре?

— Да. А что?

— Там работает одна женщина. Она была с Мией Сарк в ночь, когда та исчезла. Ее все звали Малу, а ее настоящее имя… минутку. — Шефер слышал, как Элоиза листает какие-то бумаги. — Мария Луиза Янг. Она врач-педиатр.

— И что там она?

— Она сказала полиции, что видела Мию Сарк с каким-то мужчиной за несколько недель до ее исчезновения. Что Мия держала все в секрете и не рассказывала ей, кто он. Возможно, Янг хотела сказать, что они встречались втихаря.

— И что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Спроси ее, что́ она видела, как он выглядел и что произошло той ночью. Мать рассказала, что незадолго до исчезновения Мия принесла домой кучу денег, и она тогда подумала, что дочь украла их. Может быть, эта Малу знает, откуда взялись деньги.

— О какой сумме идет речь? Полная сумка наличности, что ли?

— Десять тысяч крон. Мать подумала, что она могла украсть их в кафе, в котором работала.

— Десять тысяч — это ерунда. Это не та сумма, из-за которой через двадцать лет станут вскрывать автомобили или избивать людей. Что бы там ни искали эти люди, это не десять тысяч крон.

— Ну тогда спроси ее о том мужчине, с которым она видела Мию Сарк. Спроси, был ли это Мазорек.

— Есть ли его описание, от которого можно отталкиваться?

— У меня есть фотография. Я тебе пришлю, — сказала Элоиза.

— Хорошо, — сказал Шефер. — А ты? Что будешь делать?

— Я еду поговорить с Петером Зельнером.