Питбуль

— Это не так, — сказала она, поднимая глаза. — Я просто хотела иметь все сразу.

— Тогда я этого не почувствовал.

Они долго ничего не говорили.

— Как бы то ни было, — он пожал плечами, словно пытаясь стряхнуть с себя ощущения, — она тут же забеременела, и, как ты, наверно, можешь вообразить, это было совершенно некстати.

Он встретился взглядом с Элоизой.

— Но потом, когда родились мальчики… — Он помолчал немного, его взгляд остановился на руках Элоизы. Потом он поднял глаза. — У тебя ведь нет детей?

Элоиза покачала головой.

Томас кивнул, и было понятно, что он не удивлен.

— Ну, это меняет человека.

— Да, могу себе представить.

— Нет, это меняет человека гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить, — сказал он.

Элоиза ничего не сказала.

— Пару лет спустя Камилла уже не хотела больше оставаться в Нью-Йорке. Она не хотела, чтобы мальчики росли там среди школьных перестрелок и тому подобных вещей. Она хотела, чтобы они выросли в Дании, в безопасности, чтобы могли играть и бегать на улице, а мы бы о них не беспокоились — и да, я подумал, что в этом есть смысл. — Он кивнул сам себе. — Поэтому я оставил работу в «Хафф Пост» и теперь я здесь.

— От Большого Каменного моста на Манхэттене к Дюббельской набережной?

Он улыбнулся и кивнул:

— Типа того.

— Из-за чего вы развелись? Если, конечно, ты позволишь такой вопрос…

Томас долго смотрел на Элоизу. Повертел в руке кофейную чашку и опустил уголки рта.

— Думаю, из-за того же, из-за чего разводятся все остальные. Мы не были счастливы вместе. Но мы остались хорошими друзьями, и ребята в порядке — они проводят с нами поровну времени. Это не идеальный вариант, но мальчишки, похоже, рады. У Камиллы новый парень, они друг от друга без ума и ждут появления братика, так что все хорошо.

— А ты? — спросила Элоиза. — У тебя тоже новая девушка?

Томас чуть улыбнулся и скользнул взглядом по ее лицу.

— Чертовски странно видеть тебя, — сказал он.

Элоиза кивнула.

— В основном потому, что это не кажется странным. Ты понимаешь? Прошло так много времени — целая вечность, а теперь, когда ты сидишь здесь, кажется, что все это было…

— Вчера. Да, — кивнула Элоиза, — я понимаю.

— А как ты… Я имею в виду… — Он покачал головой и смущенно улыбнулся. — У тебя все хорошо?

Элоиза глубоко вздохнула и медленно кивнула:

— Я в порядке.

— Но что ты делаешь здесь? Почему ты приехала ко мне вчера вечером?

— Потому что… — Она легонько забарабанила пальцами по столу. — Потому что мне нужна твоя помощь.

— Моя помощь? — Он нахмурился. — В чем?

— Я занимаюсь расследованием, которое связано с кое-какими местными старыми полицейскими делами, но офицеры из Сеннерборга были не очень расположены к общению, поэтому я подумала, что ты, имея здесь контакты, возможно, мог бы… я не знаю. — Она пожала плечами. — Ты, конечно, знаешь, к кому нужно обратиться, если ты хочешь немного нарушить правила.

Улыбка Томаса немного померкла, и он откинулся на спинку стула.

— Что такое? — спросила Элоиза.

Он покачал головой.

— Ничего. Я просто подумал на мгновение, что ты приезжала из-за… — Он одернул себя и больше ничего не сказал.

Взгляд Элоизы остановился на его губах.

— Я думала, ты женат, — сказала она.

— И я думал то же.

— Но это уже не так.

— Да, — он поднес чашку ко рту, не сводя с нее глаз, — это уже не так.

— «Далсфорт Индустри», — сказал Томас, закинув руки за голову, — это крупная южная компания. Я как-то раз беседовал с ее хозяином, его зовут Оле. Хороший парень, немного зануда, но я думаю, что таким и нужно быть в этом бизнесе.

— А его жена, Лизетта? С ней ты тоже встречался? — спросила Элоиза.

— Нет, но у меня сложилось впечатление, что она никогда и не имела непосредственного отношения к компании. Ну то есть она совладелица, но… — Он покачал головой. — Я думаю, она не играет большой роли в делах — да и в браке, если уж на то пошло. Оле Далсфорт крутится и вертится на пару со своим личным помощником, а его жена, насколько мне известно, живет довольно уединенно. Я думаю, она необщительная, очень замкнутая. Она анестезиолог по образованию, но не думаю, чтобы она проработала много лет.

— Ты не знаешь, где ее можно найти?

— У них домик в Эгернсунде у самого моря, и я думаю, она большую часть времени проводит там одна.

— Эгернсунд — это далеко?

— Нет, три-четыре километра отсюда. Прямо через мост. — Он указал на восток. — Но я боюсь, что нельзя так просто позвонить в дверь и ожидать, что тебя примут. Она чрезвычайно неохотно общается с журналистами.

— Откуда ты знаешь?

— Так сказал ее муж, когда я брал у него интервью. Я предложил встретиться у него дома, но он отказался, сославшись на то, что его жена не любит прессу. Я тогда подумал, что это немного странно, но теперь, когда ты рассказала мне, что у них пропала дочь, все стало понятнее.

— А ты разве не касался тогда истории о девушке?