Питбуль

— Нет, но меня тогда не интересовала и семья как таковая. Я писал статью о том, как «Далсфорт Индустри» выкупила своего польского конкурента — компанию «Викон» — за несколько миллиардов, чтобы усилить свое влияние на рынке клапанов. Это была деловая статья для бизнес-колонки, поэтому мы не вникали, каков Оле Далсфорт как личность или какова его семейная жизнь и прочее. Мы даже не говорили об этом. — Томас взглянул на наручные часы и с раздражением сжал губы.

— Что такое? — спросила Элоиза.

— В 11.30 у меня собеседование с финансовым менеджером в Данфоссе, и я не могу его отменить. Я с большими боями смог добиться этой договоренности, так что я должен…

— Да, конечно! Поезжай, — сказала Элоиза, хотя ей меньше всего этого хотелось.

Они встали и вместе прошли через дом.

Томас остановился у входной двери и посмотрел на нее.

— Может, выберешься сегодня вечером?

Элоиза улыбнулась.

— Выбраться к тебе?

— Да. Ты можешь взять это все с собой, и мы вместе посмотрим. — Он обвел рукой комнату, где по полу были разложены заметки. — Мы бы поели чего-нибудь, разобрались…

— Ладно.

— В девятнадцать часов?

Элоиза кивнула.

— Адрес ты знаешь, — сказал он, улыбаясь.

Он поцеловал ее в щеку и направился к своей машине. На полпути он обернулся, сделал несколько шагов назад, поднял руки ладонями вверх и закричал:

— КАК ЖЕ ЗДЕСЬ КЛАССНО!

Элоиза рассмеялась и впервые за много лет почувствовала радость. Настоящую радость. Радость до самых кончиков пальцев.

— В семь часов! — сказал Томас, садясь в машину. Элоиза смотрела на него, пока он не выехал на дорогу.

Она подошла к машине и отключила мобильный от зарядного устройства. Включила его, разблокировала, и тут же посыпались сообщения.

Динь, динь, динь!

Это были эсэмэски от Герды, Рут и Шефера.

Во всех трех было одно и то же слово: ПОЗВОНИ!

26

Шефер скривился и подавил стон, натягивая рубашку. За семь часов кровоподтеки на животе и спине из красноватых стали черничными, а свежие швы, наложенные над левым глазом, стягивали кожу. Он чувствовал себя так, словно его пропустили через мясорубку, и получасовой сон внутри компьютерного томографа не облегчил этих ощущений.

— Вам повезло, — сказал доктор, протягивая ему двадцать четыре таблетки в пакетике. — Принимайте по две таблетки каждые шесть часов. Если станет совсем плохо, добавьте еще по одному ипрену на прием.

Шефер взял пакетик и сунул его в задний карман.

— Что-нибудь еще?

— Да, отдыхайте до конца недели, хорошо? — Врач посмотрел на него поверх очков.

— Мне показалось, вы сказали, что ничего особенного снимки не показали, — сказал Шефер.

— Верно, но в вашем возрасте не сто́ит думать, что после таких событий можно просто спокойно идти дальше, как будто ничего не случилось. Вы должны прислушиваться к своему организму.

В вашем возрасте…

Те же самые слова сказал сегодня утром комиссар, когда позвонил ему.

Расслабься, Шефер. Отдыхай. Это приказ! В твоем возрасте требуется время, чтобы прийти в себя после такого переплета. Я не хочу видеть тебя до конца следующей недели.

Шефер встретился взглядом с доктором, задрал подбородок и с гордым видом втянул щеки.

Доктор кивнул и вышел из комнаты как раз в тот момент, когда у Шефера зазвонил телефон.

— Д-алло?

— Эй, ну ты как? Ты уже все с больницей? — Это был Нильс Петер Бертельсен.

— Да, только что.

— Каков вердикт?

Шефер рассматривал себя в зеркале смотровой комнаты, в котором, видимо, искал ответ.

— Снаружи инвалид, изнутри все тип-топ, — сказал он.

— Что ж, рад слышать. Поезжай домой, пусть Конни о тебе немного позаботится. Продержись выходные, а я тут пока справлюсь.

Шефер вытащил из внутреннего кармана пачку сигарет и вытряхнул из нее «Кингс» без фильтра. Он сунул сигарету в рот, не закуривая.

— Ты был у судмедэкспертов? — спросил он.

Он попросил Бертельсена поприсутствовать вместо него на утреннем вскрытии Лестера Уилкинса.

— Да. Только что вышел.

— И что?

— Ты был прав.

Шефер распрямился.

— Это убийство?

— Да.

— Но Сандал утверждал, что это был разрыв варикозных вен? Что смерть наступила от пьянства?

— Да, но при вскрытии у Уилкинса обнаружилась трещина в черепе от макушки до лба. Снаружи этого не было видно, потому что кожа осталась неповрежденной, но, должно быть, его ударили каким-то тупым предметом. Жуть!

Рот Шефера изогнулся, и он победно сжал кулак.

В твоем возрасте… сдал… Нате вам!

— Соседка, — сказал он, направляясь к выходу. — Поговорите с соседкой!

— Да, именно об этом я и хотел сказать. Ее допрашивают все утро и еще не закончили. Оказывается, они с Уилкинсом из-за чего-то не ладили. На прошлой неделе они поругались из-за ее собаки.

Шефер нетерпеливо кивнул. Его шаг снова пружинил, настроение стало легким и приподнятым.

— Давай попросим ребят из НКЦ съездить на место происшествия, чтобы еще раз изучить следы крови.