Питбуль

Когда Элоиза не стала парировать, он выдохнул и сказал:

— Это шутка, Кальдан!

— Да, я знаю.

— Ну а что тогда? Все в порядке?

— Да, все в порядке, — сказала Элоиза, но Шефер почувствовал, что она блуждает где-то в собственных мыслях.

— Не похоже, чтобы у тебя было все в порядке, — сказал он, вытирая рот полотенцем.

— Да нет, просто я себя накрутила, и мне было нужно, чтобы меня успокоили.

— Насчет чего?

— Что я нахожусь одна в старом заброшенном доме в чистом поле. На много километров вокруг нет ни души — или, по крайней мере, я думаю, что на много километров вокруг нет ни души — и это меня пугает. Здесь слишком тихо!

— Единственное, чего тебе действительно нужно бояться там, где ты находишься, — это постельных клопов. Но это, с другой стороны, тоже творение дьявола.

— Я скорее думала об убийцах с топорами или чем-то подобном, — сказала Элоиза, и Шефер услышал, что она улыбается. — Ну, знаешь, безликие мужчины в странной одежде. Белая дама. Мертвые дети-близнецы, которые пробираются в старые дома — что-то в этом роде. А уж клопов я не боюсь.

— А стоило бы! Я всегда сжигаю наши пожитки, как мы побываем в Сент-Люсии у тещи. Плавки, полотенца, все барахло! Терпентином полить, спичку зажечь и — вжух! С такими вещами лучше не шутить.

— Хорошо, бабуля. Но я думаю, я все же рискну.

— Ну смотри сама, — сказал Шефер. — Что касается всего прочего, вряд ли есть риск, что к тебе там явится психопат в шкиперской форме, так что на твоем месте я был бы спокоен.

— Хорошо, раз ты так говоришь, — сказала Элоиза без особой уверенности в голосе.

Шефер пошел в спальню. Он открыл окно рядом с кроватью и задернул шторы.

— Ты уже выяснила, что хотела, когда ехала туда? — спросил он. — Разузнала что-нибудь об этом Мазореке?

— Немного, но, честно говоря, я в еще большем замешательстве, чем была утром. На каждый вопрос, который я задаю, появляются три новых.

— Каких?

— Я решила расследовать смерть Тома Мазорека и выяснить, какие у него были отношения с Яном, и вдруг оказываюсь по уши в старых делах о пропаже людей. Мне кажется, что все это как-то связано.

— Что ты имеешь в виду под делами? Я думал, ты говорила, что было только одно?

— Я обнаружила новое. Мия Сарк пропала 31 мая 1997 года, когда ей было девятнадцать лет. А вторую, Нину Далсфорт, никто не видел с 15 сентября 1996 года. Ей было всего семнадцать, когда она исчезла, и в обоих случаях засветилось имя Мазорека.

— В каком смысле?

— В случае с Мией Сарк он был одним из последних, кто видел девушку в живых. Он был в той таверне, в «Оловянном солдатике», о которой я тебе сегодня рассказывала. Он выступал свидетелем по делу и, если это не вранье, в последующие месяцы завязал отношения с матерью девушки. Я до конца не поняла, спали они или просто были друзьями, но, по крайней мере, он находился в доме некоторое время.

— А во втором случае?

— Во втором случае он вступил в конфликт с девушкой непосредственно перед ее исчезновением.

Элоиза рассказала ему об операции на норковой ферме. О том, как Ян Фишхоф и Мазорек вместе с Хансом Галлахером и Дресом Карстенсеном задержали активистов, связали Нину Далсфорт и передали ее и трех остальных в руки полиции.

— Есть некоторые совпадения в делах, на которые невозможно закрыть глаза, — сказала она. — Как ты думаешь, Ян говорил именно об этом? Он знает, что случилось с теми девушками?

Шефер сел на край кровати и стал наклонять голову в разные стороны так, что шея громко хрустела.

— Что ты думаешь? — спросила Элоиза.

— Я думаю, что есть большая разница между расследованием дела в Копенгагене и в маленьком провинциальном городке вроде того, в котором ты оказалась. То, что здесь кажется подозрительным совпадением, имеет чаще всего логическое объяснение.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, возьми, к примеру, Гростен. Это сколько? Четыре тысячи жителей? Пять? Максимум!

— Понятия не имею.

— То есть все так или иначе пересекались друг с другом. Сестра булочника — это тетя дочери дантиста, которая училась в параллельном классе с женой священника, которая замужем за двоюродным братом веломеханика. Они все связаны между собой так, как ты не привыкла наблюдать дома, поэтому вероятность того, что тебе станут мерещиться призраки, довольно велика, потому что ты используешь метод расчета, не соответствующий демографическим данным.

— Как жена священника может быть замужем за двоюродным братом веломеханика, если ты только что сказал, что она замужем за священником? — сухо спросила Элоиза.

— Священник — двоюродный брат веломеханика. Ну же, Кальдан, ты сейчас в провинции. Это неведомые воды для такого маленького копенгагенского сноба, как ты.

— Я не копенгагенский сноб, — возразила Элоиза, — и скажи мне, разве ты сам не из Вальбю?