Письма В. Досталу, В. Арсланову, М. Михайлову. 1959–1983

Уф! Устал даже от всей этой музыки. Приезжайте к нам в Советский Союз погостить. Мы давно не виделись. Я по-прежнему одинок. Встречался за это время с Лукачем. Внешне дружба сохранилась полностью, но он постарел, не физически, а морально – очень много говорит и полон своего всемирного тщеславия. А в общем, невзирая на это, по-прежнему умён и доброжелателен.

Лидия Яковлевна и Мариша Вам кланяются. Гегеля я Вам вышлю при первой же возможности¹⁵³, а также постараюсь где-нибудь купить антологию¹⁵⁴, раз эти поросята не знают правил.

Будьте здоровы.

Ваш Мих. Лифшиц

8 июля 1970 г

Дорогой Владимир!

Мне очень совестно перед Вами за то, что до сих пор не ответил и не исполнил Ваши просьбы. А Вы, будучи серьёзно больным человеком, находите время заботиться о моих изданиях! Единственное, что меня оправдывает, это тоже своего рода болезнь – полная невозможность высунуть голову из обрушивающихся на меня всякого рода срочных, неотложных и т. п. работ. Всё, что я делаю, возвращается потом ко мне, как бумеранг, и больно бьёт по голове. А голова уже не та, что была – нет прежней выдержки и работоспособности, терпения. Нет и благоприобретённой сообразительности, которая должна была бы сделать меня непроницаемым для всякого рода просьб и нажимов, а также для собственного нерасчётливого отношения к своим силам.

Никаких экземпляров журнала «Художник» (№ 5–6) я у себя не обнаружил. Придётся перепечатать на машинке. То же самое относится к статье «Маркс и современная культура».

Четверостишие Рильке¹⁵⁵ взято из Das Stundenbuch «Ich weiß, du bist der Rätselhafte…», Sämtliche Werke, Inselverlag, Fr. a/M., 1955 (1962), Bd. I, s. 284.

Что касается русского текста статьи «К пятидесятилетию со дня смерти Маркса», то я её уже отредактировал заново, и, как только машинистка перепечатает, я вышлю её Вам. Готовой автобиографии у меня под руками нет, писать её очень не хочется – я ненавижу это дело. Но если уж очень нужно будет – напишите, я постараюсь.

Последний вопрос из Ваших писем – «структурализм». Он действительно развёлся… Я даже делал уже доклад в Институте¹⁵⁶ на тему о понятии «структура» и теории отражения. Моя позиция, как Вы понимаете, вполне отрицательная, хотя это не имеет отношения к историческому исследованию культур и типов сознания, топики всякого рода, которые давно уже дают богатый материал для марксистского обобщения – я имею в виду труды школы Лавджоя¹⁵⁷, книгу Курциуса¹⁵⁸ о средневековой литературе, разработку многих этнографических мотивов в громадной полезной литературе. Леви-Строса я всего одолеть не мог. Несколько глав «Структуральной антропологии»¹⁵⁹ и ещё кое-что прочёл. Это, разумеется, явление не вполне чистое, скорее, спекулятивное. Все эти схемы и математически расположенные рубрики, тёмная терминология, придающая всему будто бы точный оттенок, на деле не играют никакой полезной роли у почтенного автора. Когда дело доходит до чего-то большего, чем учёные ужимки и прыжки, он обращается к традиционным догадкам в духе Фрейда и Юнга. Тогда проглядывает что-то похожее на мысль, но она может существовать и без «структурализма». Кроме того, если обнаружить структуру всего этого структурализма, то останется род этнологического функционализма, то есть возвращение к понятиям общечеловеческого абстрактного типа, объединяющим современное буржуазное общество с первобытным миром. К этому сводится вся атака против диахронического рассмотрения фактов. Буржуазное сознание всегда было «системой», выступающей против историзма. Ново (конечно, весьма относительно ново) здесь лишь модное отвращение к недавно модному субъективизму и релятивизму. Периоды экспрессионистической выразительности и строгой систематики в духе конструктивизма двадцатых годов постоянно сменяются в этом «мифе двадцатого столетия». Статью Жолковского¹⁶⁰ я не читал, поищу номер журнала и потом Вам скажу моё мнение.

Я собираю сборник статей, написанных после 1953 г. по настоящее время¹⁶¹. Здесь и «Мариэтта»¹⁶², и «В мире эстетики»¹⁶³, и прочее (включая статьи против Видмара, которые, кажется, у вас публиковались)¹⁶⁴, возможно, есть что-нибудь Вам неизвестное, вроде статьи о Вольтере (1953)¹⁶⁵.

Жизнь моя незавидная – главным образом потому, что я не в силах заняться хоть чем-нибудь серьёзным. Даже работа по переизданию Маркса стоит¹⁶⁶. А занят я мелкими поделками, которые неизбежны и потом дважды или трижды возвращаются ко мне.

Я слышал, что Вы очень больны. И это весьма беспокоит меня. Хороши ли у Вас врачи? Привет Марише я передал.

Л.Я. кланяется Вам. Мы оба желаем крепкого здоровья!

Ваш Мих. Лифшиц

16 ноября 1970 г

Дорогой Владимир!

Ужасно мне неприятно, что Вам предстоит больница и операция. Бог даст – всё пройдёт благополучно, но удовольствия, конечно, в этом никакого нет. Тем более мне совестно, что я заставил Вас так долго ждать, не отвечая ни слова, и что Вам придётся тратить время на мои сочинения перед тем, как заняться более серьёзными делами Вашего здоровья.