Письма молодого врача. Загородные приключения

Однако мы были развращены роскошью. Без помощницы мы уже не могли обходиться, особенно теперь, зимой, когда нужно топить печи и разжигать камин – очень нудная обязанность для мужчины. Я вспомнил тихую мисс Уильямс и разыскал ее в магазинчике. Она очень хотела вернуться и прикидывала, как рассчитаться за аренду, но трудность состояла в ее безденежье. Сначала это прозвучало просто ужасно, но, когда я узнал, что цена вопроса составляла одиннадцать шиллингов, эта сумма показалась мне не такой уж непосильной. Через полчаса мои часы отправились в ломбард, и дело решилось. Я вернулся домой с великолепной экономкой и с корзиной, наполненной шведскими спичками, обувными шнурками, графитовыми карандашами и маленькими фигурками из сахара, которые можно было заполучить за деньги. Теперь все устроилось, и я надеюсь, что нас ждет период относительно мирной жизни.

До свидания, старина, и не думай, что я о тебе забываю. Твои письма с жадностью читаются и перечитываются. По-моему, я выучил уже каждую строчку. Ты просто каждый раз отправляешь Пейли[10] в нокаут. Я очень рад, что ты благополучно вышел из дела с пивоварней. Какое-то время я очень боялся, что ты потеряешь деньги или станешь крупно рисковать с акциями. Могу лишь поблагодарить тебя за твое любезное предложение чеков на предъявителя.

Просто чудесно, что ты так легко вернулся к прежней американской жизни после пребывания в Англии. Однако, как ты говоришь, это не перемена, а лишь усовершенствование, поскольку в обоих случаях главный принцип один и тот же. Разве не странно, что два великих брата начинают превратно друг друга понимать? Человека наказывают за клевету (по крайней мере, здесь), хотя последствия весьма невелики. Однако человек клевещет в международном масштабе, что является чудовищным и тяжким преступлением, и ни один закон в мире не может его покарать. Представь себе отвратительное сборище журналистов и сатириков, выставляющих англичан высокомерными и чопорными, а американцев – вульгарными и невоспитанными. Если бы какой-нибудь миллионер устроил им кругосветное путешествие, мы бы передохнули, а если бы на полпути корабль затонул, то стало бы еще спокойнее. А ваши политики с разнузданными кампаниями и охотой за голосами вкупе с нашими редакторами барственных еженедельников с их пустопорожней болтовней – если бы они оказались на борту, насколько бы чище стал воздух! Еще раз до свидания и удачи!

Письмо пятнадцатое

Оукли-Вилла, Берчспул, 3 августа 1883 года

Как ты думаешь, существует ли такая вещь, как случайность? Довольно взрывное начало для письма, однако прошу тебя оглянуться на свою жизнь и сказать, кажется ли тебе, что все мы на самом деле игрушки в руках случая. Ты знаешь, как часто поворот на ту или иную улицу, принятие или отклонение приглашения могут направить все течение нашей жизни в какое-то другое русло? Являемся ли мы просто листьями, которые треплет туда-сюда ветер, или нас, прочно убежденных в свободе своих действий, неуклонно влечет к определенной и предопределенной цели? Признаюсь, что по мере движения жизни я все больше и больше становлюсь приверженцем фатализма, к которому я всегда был предрасположен.

Посмотри на это вот с какой точки зрения. Мы знаем, что многие из явлений природы неслучайны. Не случайность, что небесные тела движутся, не сталкиваясь друг с другом, что семя снабжено чем-то, помогающим ему внедриться в благодатную почву, что все животные приспособлены к окружающей среде. Покажи мне кита с его толстым слоем жира, и мне не понадобятся иные доказательства замысла. Но логически, как мне кажется, все должно быть подчинено замыслу или же все должно быть случайным. Я не вижу, как можно провести прямую сквозь вселенную и заявить, что все справа от нее – случайность, а все слева – предопределено. Тогда тебе пришлось бы утверждать, что вещи, внешне принадлежащие к одному классу, в действительности разделены непреодолимой бездной, что низшие регулируются, а высшие – нет. Тебе тогда пришлось бы утверждать, что количество сочленений на задней лапке блохи обусловлено прямым присмотром Творца, в то время как несчастье, в результате которого от падения на пол восковой свечи в театре погибла тысяча человек, явилось непредвиденным сбоем в череде жизненных событий. Мне это кажется немыслимым.