Письма молодого врача. Загородные приключения

– Можете вернуться к доктору Каллингворту и передать ему, что дел у меня столько, сколько я пожелаю, – сказал я. – Если вы и после продолжите за мной шпионить, пеняйте на себя.

Он зашаркал ногами и покраснел, а я пошел своей дорогой и больше его не видел. Ни у кого на земле не могло быть причин интересоваться моими делами, кроме как у Каллингворта, и молчания субъекта было достаточно для подтверждения того, что я прав. Больше я о Каллингворте не слышал.

Вскоре после начала практики я получил письмо от своего дяди-артиллериста, сэра Александра Монро. В нем говорилось, что он узнал о моих делах от моей мамы и надеется вскоре услышать о моих успехах. Он, как тебе вроде бы известно, является ярым уэслианцем, как и вся моя родня по отцовской линии. Он сказал, что городской уэслианский священник – его давний друг, и от него он узнал, что в городе нет ни одного врача-уэслианца, а поскольку я сам из уэслианцев, то извлеку для себя массу пользы, если покажу священнику прилагавшееся рекомендательное письмо. Я обдумал это предложение, Берти, и мне показалось недостойным использовать в своих целях авторитет религиозной организации, коль скоро я в общем и целом их осуждаю. Искушение было велико, но я разорвал письмо.

Мне пару раз повезло в смысле несчастных случаев. Один (оказавшийся для меня чрезвычайно важным) произошел с бакалейщиком по фамилии Хейвуд, который упал у входа в свою лавку во время припадка. Я проходил мимо, направляясь к бедному заболевшему тифом рабочему. Верь слову, я увидел свой шанс, зашел внутрь, помог больному, успокоил его жену, погладил ребенка и заручился доверием всей семьи. У него периодически случаются подобные приступы, и мы договорились, что я буду его лечить, а он – платить мне продуктами. Сделка эта была не из лучших, поскольку после его припадков у меня появлялись масло и бекон, а когда он был здоров, я снова жевал сухой хлеб и сосиски. Однако это дало мне возможность отложить немного денег для уплаты аренды, которые я бы иначе потратил на еду. Однако, в конце концов бедняга умер, и на этом действие нашего соглашения закончилось.

У моего дома произошло два дорожных инцидента, и, хотя на каждом из них я заработал не очень много, в обоих случаях я бегал в редакцию газеты и с благодарностью видел в вечернем номере нечто вроде: «Кучер, хоть и переживший потрясение, не получил серьезных увечий, как заявил доктор Старк Монро, проживающий в Оукли-Вилле». Как говаривал Каллингворт, молодому врачу довольно трудно сделать себе рекламу, и он должен использовать любой шанс. Возможно, корифеи нашей профессии покачают головами при виде заметок в провинциальной газете, но я что-то никогда не замечал, чтобы им не хотелось увидеть свое имя в «Таймс» в связи со здоровьем какого-нибудь государственного деятеля.

Затем произошел другой и гораздо более серьезный инцидент. Случился он где-то месяца через два после начала моей практики, хотя теперь мне уже трудно вспомнить, что за чем последовало. Городской адвокат по фамилии Диксон проезжал верхом мимо моего дома, и когда его лошадь взвилась на дыбы, он упал, а она рухнула на него. Я тогда ел сосиски в задней комнате, но услышал шум и вовремя успел к двери навстречу несшей его толпе. Она ворвалась ко мне в дом, столпилась в прихожей, испачкала кабинет и даже просочилась в заднюю комнату, где они увидели элегантную обстановку из сумки, куска хлеба и холодной сосиски.

Однако все мои мысли были заняты больным, который ужасно стонал. Я проверил, что ребра не сломаны, прошелся по суставам и конечностям, после чего заключил, что переломов и вывихов нет. Однако его так перекосило, что ему было очень больно сидеть или ходить. Поэтому я послал за открытой коляской и сопроводил его домой. Я с умным видом сидел, а он стоял прямо, придерживаемый моими руками. Лошади шли шагом, и за нами тянулась толпа, люди выглядывали из окон, так что лучшей рекламы было не найти. Все походило на проезд цирка. Однако по прибытии к нему домой я, согласно требованиям профессиональной этики, передал его в ведение семейного врача, что проделал как можно более изящно и непринужденно, но не без надежды, что старый заслуженный доктор скажет: «Вы так хорошо ухаживаете за моим пациентом, доктор Монро, что я и не помыслю его у вас забирать». Наоборот, он с жадностью вырвал у меня больного, а я удалился, заработав уважение, прекрасную рекламу и гинею.