Пируэты (не) для слабаков

Я поглядываю в зеркало на Фатиму. Если она пришила того мужика, Алекс может обернуть это против нас. Вряд ли он закопает его во дворе и воздвигнет стеллу, в память о нашей встрече. Фатима перехватывает мой взгляд и, как мне кажется, думает сейчас о том же. Светится в больничке, даже вдали от Питера не очень-то хочется.

– Геля, ты мне доверяешь? – меня не покидает ощущение, что в этих сутках сорок восемь часов. До полуночи ещё сорок минут. Если мы ещё и родим сегодня!

– Да! Ой, мамочки, как страшно-то.

– Тогда успокойся! Рожать будешь, как королева.

– Да успокойся, кызы, – гладит её Фатима по голове. – Чистые полотенца и вода есть. Если что, и я приму в лучшем виде. В юности столько этих родов в селе нашем видела. Врачом стать хотела.

Я бросаю благодарный взгляд на Фатиму в зеркало.

Просёлочные дороги и кромешная тьма вскоре добавляют будущей маме острых ощущений. Я объезжаю ямы и кочки, но трясёт нас всё равно капитально. Наконец табличка с заветным названием выхватывается светом фар, и я влетаю в знакомый поворот. Геля орёт, разрывая наши барабанные перепонки.

– Дыши, кызы, дыши! До родов ещё далеко, – Фатима сидит перед раскинутыми ногами Гели, подсунув под неё чистое полотенце и гладит её по коленкам.

Я торможу машину под единственным фонарем в деревне возле знакомого частокола с надетыми на колья пустыми банками и выбегаю на улицу. На крыльце некрашеного сруба зажигается лампочка Ильича и распахивается дверь. Мой дядька Иван, прикладывает ладонь к глазам. Мохнатая рыжая лайка Монетка проскальзывает мимо его ног и с лаем несётся к забору.

– Дядь Вань, здорово! – кричу ему, просунув руку в калитку, чтобы открыть щеколду. – Монька, привет! Я с роженицей! Зови тётю Катю!

– Монька назад! – кричит дядька Иван.

За его спиной вырастает тётя Катя, женщина крупная, с веснушками по всему лицу и телу, по-мужски деловая.

– А мне сон был сегодня, – кричит она и всовывает босые ноги в калоши. – Что баба мне двойню на руки вывалит. Вань, ставь воду на огонь! Здорово, Юлёк!

Катя, печатая шаг, выходит на улицу, топит меня в своих объятьях.

– Зачастила ты к нам, мать! Рада видеть тебя.

– Спасибо! – я будто с войны домой вернулась. – Тёть Кать, глянь в салон, там правда деваха двойню сейчас родит.

Глава 47

– Прости, старина! – Алекс взглянул на Карима, накрыл его лицо брезентом, захлопнул крышку гроба, набитого телами, как банка шпротами, и затянул крепежи.

– На Северное повезу. Гайцов по дороге немного сегодня – все на шашлыках, – Крот, седобородый крепыш с вечно красным лицом, сел за руль микроавтобуса с надписью по борту «В последний путь» и завёл мотор. – Тут парочку в одном ящике пёр на погост, летёха один докопался, мол, открой крышку и всё тут. Еле отмазался. А тут аж два подкидыша к почтенному телу.

Алекс достал портмоне и добавил столько же к оговоренной сумме.

– Похорони старшего по-человечески, а младший… Никогда мне не нравился. Спасибо, сам застрелился. Подбей бумаги и место сделай.

– Как скажешь, – Крот осклабился. – Отпевать надо?

– Нет, – мотнул головой Алекс. – Карим другой веры был.

– Ну бывай! – Крот завёл мотор и выехал за ворота.

Алекс запер замок, присел на корточки возле спящей собаки и потрепал её по пузу:

– Обштопали нас сегодня с тобой.

Собака во сне пошевелила лапами, словно куда-то бежала.

Алекс поднял глаза на Зубра. Жжёный и Вадим убрались восвояси сразу, после бегства девиц. Ясно, что первого Алекс увидит нескоро и подробности сегодняшнего вечера просочатся не в нужные уши. После Крестов многое поменялось в парне.

– Зубра! – Алекс подошёл к Андрею и обнял его. – Пойдём выпьем! Так хреново мне ещё не было.

– Прости, что я припечатал тебя.

– Ты меня от тройного убийства упас, – усмехнулся Алекс, открыл дверь в дом и пропустил друга вперёд. – С отягчающими. И спасибо, что помог прибрать.

Они поднялись в гостиную, и Алекс чуть не взвыл от тоски: «Не таким я видел этот вечер. Манюня не простила меня, а теперь вообще проклянёт. Где искать её? Как вернуть? Эта прошмандовка сисястая сейчас снова занырнёт на дно. Интересно, Князь нашёл тогда её лежбище?» Комната сияла чистотой, в воздухе витал запах хлорки. Алекс приоткрыл окно пошире.

– Что думаешь делать? – Зубр уселся в кресло и разлил виски по стаканам.

– Искать жену, – Алекс сел напротив на диван и не чокаясь выпил. Пойло даже горло не обожгло.

Зубр выпил и, закусив долькой лимона, замялся:

– Могу спросить тебя?

– Спрашивай, – Алекс откинулся на спинку дивана.

– Блин, неловко даже.

– Да что ты как баба, не тяни!

– Зачем вы Гелю тогда того… На всех…

Алекс закурил сигарету и выпустил дым кольцами: