Пик

— Ты вообще о чем?

Запа вместо ответа вынул из кармана мятую бумажку и протянул мне.

Прошу прощения за спектакль, но нам было нужно, чтобы все прошло как можно натуральнее, иначе капитан Шек нам бы не поверил. Теперь же он думает, что ни тебя, ни Сунджо на горе нет, и бросил поиски. Кроме того, мне нужно было ублажить моих твердолобых клиентов. Иного способа закинуть тебя на вершину до дня рождения нет. Кстати, это все Запа придумал. (Я тебе говорил, он парень непростой.) Он заведет вас в ПБЛ другой тропой. У него приказ во что бы то ни стало сохранить тебе жизнь. Иначе твоя мать меня убьет. Надеюсь, ты сумеешь взойти на вершину, но если не получится, ничего страшного.

Джош

Я перечитал записку дважды, затем поднял глаза на Запу. Тот улыбался.

— Мы пойдем в ПБЛ напрямик, короткой дорогой, — сказал он. — Но двигаться нам надо побыстрее, а то капитан Шек про все пронюхает.

Я не знал, плакать мне или радоваться. Вот же они с Джошем разыграли пьеску-то! Я понимал, почему им пришлось так поступить, но они могли сказать мне заранее, я бы сыграл роль как надо. Я был в этом совершенно уверен и собирался сообщить об этом Запе, как вдруг кто-то вышел из-за поворота. Это был Сунджо, он помахал нам рукой.

Не считая грязной носильщицкой одежды и соломы в волосах, выглядел он отлично. К восхождению готов.

Напрямик

ГУЛУ ЗАБРАЛ из лагеря носильщиков не только Сунджо. За поворотом, на другой стороне придорожного холма, лежала целая гора горного снаряжения. Веревки в бухтах, баллоны с кислородом, очки, маски, палатки, еда... Глядя на эту кучу, я думал, как мы все это добро допрем в высотные лагеря.

Ответ был прост — на собственном горбу. Запа немедленно приступил к делу и стал делить снаряжение на пять куч. Пока он был этим занят, я спросил Сунджо, что, собственно, происходит. Он знал не больше моего. Сказал, что Гулу поднял его среди ночи, сказал, что они немедленно должны покинуть лагерь носильщиков.

— Сначала я решил, что капитан Шек узнал, где я нахожусь, — сказал он. — Но как только мы отошли от лагеря на безопасное расстояние, Гулу сказал мне, что Запа теперь ведет меня и тебя на вершину отдельной группой. А пермит все тот же, твоего папы.

Я не стал рассказывать Сунджо, как я узнал о смене планов, — во-первых, я все еще злился, во-вторых, мне было немного стыдно за себя. Груз для Йоги и Яша оказался больше нашего, но все равно мне с Сунджо предстояло нести весьма серьезные рюкзаки. Еду мы поделили друг меж другом более или менее поровну. Запа весело смеялся, наблюдая, как мы кряхтим, накидывая рюкзаки:

— Чем дольше мы пробудем в пути, тем больше еды съедим и тем легче станет ваша ноша!

БАЗОВЫЙ и все прочие лагеря повыше расположены там, где расположены, не по прихоти, а по необходимости. Традиционный путь наверх, может быть, не самый короткий, но зато он самый безопасный и простой. (По стандартам Эвереста, конечно, где нет ничего по-настоящему простого и безопасного.) Короткая дорога Запы и в самом деле была короче обычной, но зато в десять раз сложнее. Первое препятствие на нашем пути было огромное ледовое поле — ледяные зазубрины торчали из земли, что акульи челюсти. Сунджо и я шли аккуратно, опираясь на альпенштоки, чтобы не упасть и не наживиться на ледяные мечи. Шерпы же бежали вперед, словно конькобежцы, и вскоре мы их потеряли из виду — так, две точки на горизонте. Думаю, Запе ничего не стоило припустить за ними и не отстать, но он шел с нашей скоростью, метрах в ста впереди, то и дело оглядываясь, чтобы удостовериться, что мы еще живы.

Мы догнали Йоги и Яша ближе к закату, и к этому времени они уже поставили лагерь, приготовили еду и развлекались тем, что швырялись ледорубами в ледовую стену — такую высокую, что, казалось, она упирается в самое небо.

У меня от усталости дрожали ноги. Шея и плечи ныли — казалось, по ним весь день били батогами. И единственным утешением мне было то, что Сунджо выглядел еще хуже. У него не хватило сил даже самостоятельно скинуть рюкзак, а заговорить он смог только после двух кружек горячего чаю.

Я же, выпив третью кружку, пришел в себя настолько, что смог хорошенько разглядеть ледовую стену и оценить трудность восхождения. В ширину она тянулась от горизонта до горизонта. Я решил, что наутро мы пойдем вдоль, чтобы найти ход наверх, и высказал свои мысли вслух.

Запа в ответ расхохотался и показал пальцем прямо перед нами:

— Вот это наш ход наверх.

— Ты шутишь!

Он покачал головой.