Пик

Я посмотрел в сторону хибары капитана Шека — думал, не помахать ли им рукой; решил, что не стоит. Сейчас не время для детсадовских шуточек. Если я хочу попасть на вершину, то должен быть собран и сосредоточен. Кроме того, я умирал с голоду, и меня манил приятный белый дымок, поднимавшийся из трубы столовой, — там еда, тепло и разговоры. Последнее меня несколько беспокоило. Я не хотел ни с кем особенно сходиться, а то вдруг подхвачу от них эту заразу, и о восхождении придется забыть. О разговорах беспокоиться не стоило: едва я вошел, как в палатке установилась гробовая тишина. Только шипела газовая горелка и побрякивала крышка на кастрюле с кипящей лапшой. В палатке сидело десять человек, и все смотрели на меня во все глаза. Ни одной улыбки. Я бы развернулся и ушел, если бы так есть не хотелось.

— Легок на помине, — протянул ковбой из Абилины. Казалось, за то время, что я его не видел, он потерял килограмм десять. Да все они сильно похудели. И никто не ел.

— В чем дело-то? — сказал я расслабленно, словно меня не сверлили десять пар глаз. Подошел к полке, взял тарелку.

— У нас тут собрание, — сказал кто-то.

— Только для своих, — сказал кто-то еще.

Это было и ежу понятно. В палатке никого из штаба. Повара нет. Киношников нет. Шерпов тоже нет.

— Я только поесть возьму, — сказал я, — и выметаюсь отсюда, к вашему удовольствию.

— Ну, — сказал ковбой, — раз ты тут, может, расскажешь нам заодно, когда ты узнал, что папочка намерен завести тебя на вершину?

Что посеешь, то и пожнешь. Теперь я понял, как чувствовал себя Сунджо неделю назад. Я положил себе лапши, но аппетит у меня поубавился.

— Приехал сюда, через несколько дней он мне сказал, — ответил я и пошел к выходу, надеясь, что больше вопросов они просто не успеют задать.

— Потому что понимаешь, какая фигня, сынок: вот эта лапша, что у тебя во рту, тарелка, что у тебя в руках, даже парка, которая на тебе надета, — за все это заплатили люди, которые сидят в этой палатке.

Это было вранье, но кое в чем ковбои был прав. Поэтому я поставил тарелку на стол и вышел, надеясь, что они поимеют совесть и позовут меня обратно. Держи карман шире.

В штабе меня встретили теплее, но веселья там тоже было немного. Джош, Тадеуш, Лия и прочие тоже держали совет.

— Я тут зашел в столовую, — начал я.

— Как у них настроение? — спросил Тадеуш.

— Хуже некуда.

— А, ерунда, перебесятся и успокоятся, — сказал Джош. — В этом году выдался трудный сезон: погода, все болеют, всё такое. Я такого навидался уже. Как только мы заведем пару человек наверх, все будет путем.

Никто не разделял его оптимизма, и меньше всех — Тадеуш. Он сказал: клиенты подадут на «Жизнь на пике» в суд и, скорее всего, выиграют.

— Про Сунджо ты им сказал? — спросил я.

— Не-е-ет, — усмехнулся Джош. — Тут бы у них напрочь вышибло предохранительный клапан. Это наша большая тайна. Впрочем, Шек, кажется, этот секрет разгадал. Поэтому мы всё опять переигрываем. Запа, Сунджо, Йоги и Яш — группа Т. Они на нашем пермите, но действуют сами по себе. Пик, ты в группе П со мной. Киношников мы поделим между группами П и В. Как только Джей-Эр немного оклемается, мы начнем снимать группы П и В. В фильм это, скорее всего, не войдет, но сам факт, что у них берут интервью, поднимет им настроение. — Он посмотрел на Лию. — Как думаешь, когда они переболеют?

— Еще минимум неделя, а то и больше. — Она сама, казалось, заболевает. — Но эта зараза — полбеды; хуже все остальное. Они не могут тренироваться, не могут по-человечески есть, так что теряют форму. Даже в идеальных погодных условиях подняться на вершину будет крайне затруднительно.

— Тут ничего не поделаешь, — сказал Джош. — Мы или зайдем туда, или нет. И эта истина от года к году не меняется.

Дверь в палатку открылась. Вошел техасец.

— Рад вас всех тут видеть, — сказал он. — Мы тут обсудили, кто что думает, и решили вам передать: мы на гору с сосунком не пойдем. Мы не для того тратили деньги, время и силы, чтобы какого-то сопляка тащить на вершину. — Он глянул на меня: — Ничего личного, сынок. Думаю, ты не ожидал оказаться в этой куче дерьма, равно как и мы.

— Спасибо, что сообщили мне, — сказал Джош. — Но только вот какая штука: кто идет на вершину и кто в какой группе, решаю я.

Техасец кисло улыбнулся:

— Воля твоя, Джош, ты босс. Но если ты решишь, что идешь на гору с твоим сыночком, то мы вообще никуда не идем. Мы летим прямо домой, и в дальнейшем тебе предстоит общаться с нашими адвокатами.

— Если так, то, ради бога, собирайте манатки и валите отсюда к чертям хоть сегодня, — сплюнул Джош. — Года через два-три вы, может быть, выиграете дело и, глядишь, получите назад немного денег. Но ни один из вас так и не побывает на вершине мира.

Если бы у техасца был револьвер, думаю, он бы его вытащил и опустошил его в Джоша. Поскольку револьвера не было, он просто смерил Джоша испепеляющим взглядом и вышел вон из палатки.

— Блефует, — уверенно сказал Джош. Тадеуш не был так уверен, да и остальные тоже.