Пятеро детей и Нечто

– Значит, вы забыли? – С этими словами псаммиад начал закапываться в песок. – Не берите в голову, скоро узнаете. Желаю вам вволю повеселиться! В хорошенькую же историю вы вляпались!

– Мы всегда так или иначе в нее вляпываемся, – грустно сказала Джейн.

Самое странное заключалось в том, что никто не мог вспомнить, чтобы утром чего-то желал. Слова о краснокожих никому не запомнились.

Утро выдалось очень тревожным. Дети пытались вспомнить, чего же они хотели, никому ничего не вспоминалось, и все каждую минуту ожидали чего-то ужасного. Все очень волновались, ведь из слов псаммиада поняли, что пожелали, мягко говоря, чего-то неблагоразумного. Несколько часов прошло в мучительной неопределенности, и только перед самым обедом Джейн споткнулась о «Последнего из могикан»: книга валялась на полу вниз обложкой. Антея подняла ее, воскликнула:

– Теперь я знаю! – И осела на ковер. – Ой, Киска, какой ужас! Ему понадобились индейцы… Сирилу… Разве ты не помнишь, что он сказал за завтраком? Он сказал: «Хотел бы я, чтобы в Англии жили краснокожие», – и теперь они тут живут, и собираются снимать скальпы с людей по всей стране, точно тебе говорю!

– А может, они появились где-то в Нортумберленде или Дареме, – успокоила Джейн.

Ей трудно было представить, что если с людей снимут скальпы в такой дали, им все равно будет очень больно.

– Даже не надейся! – сказала Антея. – Псаммиад сказал, что мы вляпались в историю. Значит, индейцы придут сюда. А вдруг они снимут скальп с Ягненка?

– Может, на закате скальп снова отрастет? – предположила Джейн, но без своего обычного оптимизма.

– Ни за что! – сказала Антея. – То, что получается в результате наших исполнившихся желаний, не исчезает. Посмотри на эти пятнадцать шиллингов! Киска, я собираюсь кое-что разбить, и ты должна отдать мне все свои деньги до последнего пенни. Индейцы придут сюда, как ты не понимаешь? Этот злобный псаммиад так и сказал. Ты поняла, что я задумала? Побежали!

Джейн ничегошеньки не поняла, но покорно последовала за сестрой в мамину спальню.

Антея взяла тяжелый умывальный кувшин с потрясающим узором из аистов среди высокой травы, отнесла его в гардеробную и осторожно вылила воду в ванну. Потом отнесла кувшин обратно в спальню и бросила на пол. Как вам известно, если случайно уронить кувшин, он обязательно разобьется. Но если бросить его нарочно – ничего подобного не дождешься. Антея трижды роняла кувшин, а он все не бился, поэтому в конце концов ей пришлось взять отцовский обувной рожок и хладнокровно расколотить им кувшин. Это было ужасно.

Потом она взломала кочергой семейную коробку-копилку. Джейн сказала, что так поступать нехорошо, но Антея сперва плотно сжала губы, а после ответила:

– Не глупи, речь идет о жизни и смерти.

В коробке оказалось не так уж много – семь шиллингов и четыре пенса – но у девочек на двоих нашлось почти четыре шиллинга. Итого, как легко можно подсчитать, набралось больше одиннадцати шиллингов.

Антея завязала деньги в уголок носового платка и скомандовала:

– Пошли!

Сестры побежали на ферму. Антея знала, что фермер в тот день собирался в Рочестер, и вообще-то четверо детей договорились, что он возьмет их с собой. Они условились об этом в тот счастливый час, когда верили, что получат от псаммиада сто фунтов двухшиллинговыми монетами, поэтому пообещали заплатить фермеру по два шиллинга с каждого за поездку. Теперь Антея поспешно объяснила, что они не могут поехать, но не возьмет ли фермер вместо них Марту и малыша? Мужчина согласился, хотя был недоволен, что заработает всего полкроны вместо восьми шиллингов.

Девочки помчались домой. Антея была взбудоражена, но держала себя в руках. Впоследствии, вспоминая то время, она признала, что действовала осмотрительно и быстро, как прирожденный генерал. Достав из углового ящика своего стола маленькую коробочку, она пошла искать Марту. Та застилала стол скатертью и была не в лучшем настроении.

– Тут такое дело, – сказала Антея. – Я разбила кувшин с водой в маминой комнате.

– Чего еще от тебя ждать. Вечно что-нибудь натворишь, – ответила Марта, со стуком ставя на стол солонку.

– Не сердись, Марта, дорогая, – сказала Антея. – У меня хватит денег, чтобы заплатить за новый кувшин… Если ты будешь настолько добра, что купишь его. Твои двоюродные сестры держат посудную лавку, ведь правда? И мне бы хотелось, чтобы ты съездила за кувшином сегодня, на тот случай, если мама завтра вернется домой. Ты же знаешь, она сказала, что может приехать.

– Но вы сами едете в город, – удивилась Марта.

– У нас не хватит на это денег, ведь мы потратимся на новый кувшин, – сказала Антея. – Но если ты возьмешь Ягненка, мы заплатим за ваш проезд. И знаешь, Марта, я отдам тебе свою шкатулку, если ты поедешь. Посмотри, она ужасно красивая – инкрустирована настоящим серебром, слоновой костью и черным деревом, как храм царя Соломона.

– Понятно, – сказала Марта. – Нет, мне не нужна шкатулка, мисс. Ты просто хочешь сбыть с рук милого Ягненка на вторую половину дня. Не думай, что я не вижу тебя насквозь!