Пятеро детей и Нечто

Эдит Несбит Пятеро детей и Нечто

Посвящается Джону Блэнду

Ягненок, тебе эту книжку я дам.
Хоть ты не умеешь читать по складам,
Зато – я уверена – с легкостью ты
Сумеешь помять и исчеркать листы.

Поэтому пусть эта книга лежит,
Ведь время – увы! – слишком быстро бежит.
Ты вскоре научишься бегло читать,
Тогда эту повесть отдаст тебе мать.

© 1С: Аудиокниги

Глава первая. Красивые, как ясное солнышко

Дом находился в трех милях от станции, но не успели колеса пыльного наемного экипажа простучать и пяти минут, как дети начали высовываться из окон и спрашивать:

– Мы ведь уже на месте?

И каждый раз, проезжая мимо какого-нибудь дома (дома здесь попадались нечасто), все восклицали:

– Ой, это он?

Но это всякий раз оказывался не тот дом. Так продолжалось до тех пор, пока экипаж не добрался до вершины холма, который высился сразу за меловым карьером и перед карьером щебеночно-песчаным. Вот тут-то и показался белый дом с зеленым двориком и фруктовым садом, и мама объявила:

– Приехали!

– Какой он белый, – заметил Роберт.

– А какие тут розы, посмотрите! – сказала Антея.

– И сливы есть, – добавила Джейн.

– Выглядит довольно прилично, – признал Сирил.

А малыш Ягненок сказал:

– Хочу гуль-гуль…

Тут экипаж, напоследок громыхнув и подпрыгнув, остановился, и все сразу начали наступать друг другу на ноги и толкаться, торопясь выйти, но никто ни на кого не обижался.

Как ни странно, мама вовсе не спешила. Даже когда она вылезла (медленно, сперва ступив на подножку, а не просто спрыгнув на землю), она предпочла присмотреть за выгрузкой багажа и расплатиться с кучером вместо того, чтобы присоединиться к первой славной беготне по новым владениям. Дети в кои-то веки оказались мудрее и сразу ворвались во двор за сломанной калиткой, а потом пробежались по саду – тернистому, заросшему чертополохом, шиповником и ежевикой, с высохшим фонтаном сбоку.

На самом деле дом вовсе не был красивым. Дом как дом. Маме он показался довольно неудобным, и ее рассердило, что в комнатах нет приличных полок, а шкафов – раз-два и обчелся. Отец часто говорил, что здешние железные украшения на крыше и водостоках похожи на кошмар архитектора. Зато здесь была самая что ни на есть глухомань, где поблизости не увидишь другого жилья, а дети уже два года безвылазно жили в Лондоне, ни разу не выбравшись на море даже на денек со школьной экскурсией. Поэтому белый дом показался им сказочным дворцом в земном раю, ведь Лондон для детей все равно что тюрьма, особенно если их родные небогаты.

Конечно, в большом городе есть магазины, театры, всякие развлечения и тому подобное, но если ваша семья не может сорить деньгами, вас не водят ни в театры, ни по магазинам. К тому же в Лондоне дети не могут играть, не опасаясь перепачкаться или попасть под колеса… Я имею в виду, там нет таких прелестей, как деревья, песок, рощи и речки. И почти всё в Лондоне какой-то неправильной формы – сплошные прямые линии и ровные улицы, другое дело в сельской местности, где каких только странных очертаний не увидишь. Деревья, как известно, в деревне все разные, а не постриженные под линейку, и я уверена, что какой-нибудь дотошный человек уже рассказал вам, что там не найти двух одинаковых травинок. Но на городских улицах, где не растут травинки, все ужасно однообразное. Вот почему многие дети, живущие в городах, такие непослушные. Они не знают, почему так плохо себя ведут, и их отцы, матери, тети, дяди, двоюродные братья и сестры, учителя, гувернантки и няни тоже не знают, но я-то знаю. И ты сейчас это узнал. Детвора в деревне тоже иногда капризничает, но совсем по другим причинам.

Дети успели тщательно исследовать пристройки и сад, прежде чем их поймали и заставили умыться к чаю. Они уже поняли, что им предстоит распрекрасная жизнь, они сразу об этом подумали, как только увидели белый дом. А когда на задах здания дети обнаружили заросли белого жасмина, благоухающего, как флакон самых дорогих духов, подаренных на день рождения, а потом увидели лужайку, зеленую и ровную, совсем не похожую на коричневые лужайки в садах Кэмден-Тауна, и даже нашли конюшню с чердаком, где хранились остатки старого сена, они в этом почти убедились. Когда же Роберт нашел сломанные качели, свалился с них и набил на голове шишку размером с яйцо, а Сирил прищемил палец дверцей клетки (похоже, предназначенной для кроликов), дети больше не сомневались, что чудесно тут заживут.

Главное, здесь никуда не запрещалось ходить и ничего не запрещалось делать. В Лондоне почти везде понатыканы таблички «Не прикасаться», а если даже такой таблички нет, вы понимаете, что ее просто случайно забыли поставить. А если не понимаете, вам очень скоро велят ничего не трогать.