Пятеро детей и чудище

Когда засов наконец поддался, лесничий строго сказал в замочную скважину:

— Я не открою, пока вы не отойдете на другой конец крыши. Если кто дернется, я стреляю. Ясно?

— Мы уже отошли!

Распахивая дверь, лесничий был очень горд собой, он чувствовал себя настоящим храбрецом, когда ступил на свинцовую кровлю колокольни и при полном свете фонаря в дальнем конце крыши увидел эту шайку головорезов.

Он опустил ружье и едва не уронил фонарь.

— Фу ты! — воскликнул он. — Да это же ребятишки!

Священник подошел к детям.

— Как вы сюда попали? — строго спросил он. — Отвечайте немедленно!

— Ой, отведите пас вниз! — запричитала Джейн, схватив священника за рукав. — Мы расскажем вам все, что хотите. Вы не поверите, но это не важно. Пойдемте вниз!

Остальные не отставали от Джейн. Все, кроме Сирила. Ему хватало забот с сифоном, который так и норовил вывалиться у него из-за пазухи, так что приходилось держать его обеими руками.

— Пожалуйста, отведите нас вниз, — только и сказал он, стараясь держаться подальше от фонаря.

Вниз их отвели. Однако спускаться со старой церковной колокольни, да еще в темноте, — дело не шуточное. Спасибо, лесничий помог. Только Сирил отказывался от помощи и держался независимо — и все из-за сифона. Тот все время вываливался. В очередной раз, примерно на полпути, Сирил еле успел поймать его за горло и едва не потерял равновесие. Когда они наконец преодолели винтовую лестницу и вышли на церковное крыльцо, Сирил был бледен, как бумага, и весь дрожал от напряжения.

Тут лесничий крепко взял за руки Сирила и Роберта.

— А вы возьмите девочек, сэр, — сказал он священнику. — Вы и Эндрю. С ними-то вы справитесь.

— Отпустите! — вырвался Сирил. — Мы не собираемся убегать. И мы не повредили вашу старую церковь. Отпустите!

— Давай топай! — твердо сказал лесничий, и Сирил решил не сопротивляться, потому что сифон опять стал вываливаться.

Всех их благополучно препроводили в кабинет священника.

— Ох! Ты живой, Уильям? — воскликнула жена священника, врываясь к ним.

— Живехонький! — поспешил успокоить ее Роберт. — Целый и невредимый. Мы его даже не тронули. Но сейчас уже очень поздно. Пожалуйста, отвезите нас домой в вашем экипаже.

— Или, быть может, где-нибудь поблизости есть гостиница, где можно нанять экипаж? — спросила Антея. — Марта будет очень беспокоиться.

Священник тяжело опустился в кресло, он плохо соображал из-за пережитого потрясения.

Сирил тоже сел на стул, наклонившись вперед и прикрывая локтями сифон.

— А все-таки как вы оказались на крыше колокольни? — снова спросил священник.

— Мы поднялись, — начал Роберт, тщательно подбирая слова. — И мы устали. А потом мы все заснули, а когда проснулись, оказалось, что дверь заперта, и мы стали звать на помощь.

— Что верно, то верно, — кивнула жена священника. — Перепугали всех до смерти. Вам должно быть стыдно.

— Нам стыдно, — виновато потупилась Джейн.

— Но кто запер дверь? — недоумевал священник.

— Понятия не имею, — ответил Роберт, и это была чистая правда. — Пожалуйста, отправьте нас домой. — Пожалуй, это лучшее, что мы можем сделать, — согласился священник. — Эндрю, иди запрягай. Ты отвезешь их домой.

— Один не поеду, — тихо пробормотал Эндрю себе под нос.

— И пусть это послужит вам уроком… — продолжал священник.

Священник говорил, а дети, понурив голову, слушали. А вот лесничий не слушал. Он следил за несчастным Сирилом. Он часто имел дело с браконьерами и прекрасно знал, как выглядит человек, которому есть что скрывать. Священник добрался уже до той части своей проповеди, где говорится, что детям следует радовать своих родителей, не огорчать их и не позорить, как вдруг лесничий спросил:

— А что там у пария за пазухой?

И Сирил понял, что, несмотря на все свои уловки, он разоблачен. Он встал и, расправив плечи, принял тот благородный вид, который принимают мальчики из книжек: мол, никто не мог посмотреть им в лицо и хоть на мгновение усомниться в том, что они принадлежат самым что ни на есть добропорядочным семействам и сохраняют мужество до последней капли крови.

— Вот, — произнес он, вытаскивая сифон из-за пазухи.

Все молчали, и Сирил продолжил, поскольку отступать ему было некуда — Да, мы взяли это у вас в кладовой. И еще курицу, язык и хлеб. Мы были очень голодны, но мы не взяли ни пудинга, ни джема. Только хлеб, мясо и воду, а газированную потому, что другой не было. Только жизненно необходимые вещи. И мы оставили полкроны в уплату и письмо. И мы очень сожалеем. И мой папа заплатит вам штраф или что там полагается, только не отправляйте нас в тюрьму. Мама очень расстроится. Вы же сами говорили, что нехорошо позорить родителей. Мы раскаиваемся всей душой. Вот и все!

— Но как вы добрались до окна кладовой? — удивилась жена священника.

— Я не могу этого сказать, — твердо ответил Сирил.

— Ты рассказал нам всю правду? — спросил священник.

— Нет, — пришла на помощь брату Джейн. — Все это правда, но не вся. Мы не можем всего рассказать. Лучше не спрашивайте. Простите нас, пожалуйста, и отвезите домой!