Пятеро детей и чудище

Но желать у Роберта никак не получалось. По дороге к карьеру он позабыл все желания и не мог придумать ничего подходящего, кроме кое-каких мелочей лично для себя вроде шоколадки, альбома с иностранными марками или складного ножика с тремя лезвиями и штопором. Он сел на песок, чтобы сосредоточиться, но толку от этого не было никакого. В голову лезли такие вещи, которые вряд ли одобрили бы остальные: футбольный мяч и пара щитков на ноги или чтобы как следует отколотить Симпкинса- младшего, как только начнется учебный год.

— Не тяни, — поторопил его эльф. — Время не ждет!

— Знаю, — сказал Роберт. — Просто я не могу придумать желание. Я хочу, чтобы ты исполнил одно из желаний моих сестер и брата, которые сидят дома, заочно, чтобы им не приходить. Ой, нет!

Но было уже поздно. Эльф раздулся примерно втрое, потом разом съежился, словно лопнувший воздушный шарик, после чего, совершенно обессиленный, тяжело откинулся на край своей ямки.

— Готово! — объявил он слабым голосом. — Это было страшно тяжело, но я справился! Беги скореедомой, иначе они загадают без тебя какую-нибудь глупость.

Так оно и будет. Роберт чувствовал это. И пока он бежал к дому, в его голове проносился целый рой желаний, которые в его отсутствие могли загадать его сестры и брат. Это могли быть кролики или белые мыши, шоколадка или хорошая погода на завтра, и даже — и даже очень даже! — кто-нибудь мог сказать: «Я хочу, чтобы Роберт поторопился». Роберт и впрямь торопился, так что это желание вроде бы исполнилось — а другого сегодня уже не будет! Роберт лихорадочно соображал, что же еще они могли пожелать такого, что скрасило бы им заточение. Однако именно в этом с самого начала и заключалась проблема. Ведь не так уж много вещей способно скрасить вам заточение, когда снаружи светит яркое солнышко, а выйти вам ну никак нельзя, хотя очень хочется.

Роберт мчался что есть духу, однако за поворотом, откуда всегда была видна фигурная кровля дома (как вы помните, приснившаяся архитектору не иначе как в дурном сне), глаза Роберта выпучились сами собой, и ему пришлось перейти на шаг, потому что невозможно бежать с выпученными глазами. А потом он резко остановился: дома не было! Садовая ограда исчезла тоже, а на месте дома… Роберт потер глаза и посмотрел снова. Вот это да! Его брат и сестры пожелали (уже пожелали!) — и в этом не было никаких сомнений, — они пожелали оказаться в замке! Потому что это был именно замок, самый настоящий замок, высоченный, черный, величественный, с зубчатой стеной, с бойницами и с восемью могучими башнями. А там, где некогда были лужайка и фруктовый сад, выросли какие-то огромные грибы, с белыми шляпками. Роберт медленно двинулся вперед и вскоре понял, что это шатры, и увидел вооруженных людей, которые сновали туда и сюда, целые толпы!

— С ума сойти! — пробормотал Роберт. — Они пожелали оказаться в осажденном замке! Дать бы этому эльфу по башке! Больше ни ногой к этому плуту!

Из небольшого надвратного окошка, над самым рвом, который разверзся на том самом месте, где еще полчаса назад была зеленая лужайка, кто-то размахивал чем-то грязно-белым. Роберт сообразил, что это один из носовых платков Сирила. Эти платки перестали быть белыми в тот день, когда Сирил умудрился опрокинуть в шкафу бутылочку с красителем. Роберт помахал в ответ и тут же пожалел об этом, потому что его отмашку заметили осаждающие, и к нему направились двое солдат в железных шлемах. Их длинные ноги были обуты в высокие коричневые сапоги, а шаги были такими огромными, что Роберт, с сомнением поглядев на свои ноги в коротких штанишках, не стал убегать. Он понимал, что это бесполезно и только разозлит противника. Поэтому он просто стоял на месте, и это, похоже, солдатам понравилось.

— Клянусь потрохами! — воскликнул один из солдат. — Экий бравый пострел!

Роберту понравилось, что его назвали «бравым», и это помогло ему почувствовать себя и впрямь немного бравым. На «пострела» он не обратил внимания. Он знал, что примерно так изъясняются герои исторических романов для юношества, и не усмотрел в этом слове ничего для себя обидного. Роберту оставалось только надеяться, что он поймет, что говорят ему эти люди, так как у него всегда были трудности с пониманием речи персонажей из этих самых исторических рассказов для юношества.

— Странный наряд, — заметил другой солдат. — Не иначе как заморское облачение. — Ну-ка, отрок, отвечай, что привело тебя к стенам оного замка?

Роберт сообразил, что это значит: «Эй, малый, что ты здесь делаешь?», и ответил:

— С вашего позволения, я хочу домой.

— Ну и топай! — сказал солдат, что в сапогах повыше. — Никто тебе не мешает, нам нет до тебя никакого дела. Дьявол! — добавил он ехидно. — Чтоб мне пропасть, наверняка у него донесение для осажденных.

— Где твое пристанище, юный плут? — спросил солдат, что в шлеме побольше.

— Тут, — сказал Роберт и сразу понял, что следовало сказать «Там!»

— Вот оно как! — произнес солдат, что в сапогах повыше. — Тогда пошли. Это дело для ушей нашего военачальника.

И упирающегося Роберта оттащили к военачальнику — за ухо.