Пятеро детей и чудище

— Дело, конечно, рискованное, — заметил Сирил. — Мы, пожалуй, спустимся с другой стороны колокольни, а через церковный двор пролетим низом, и дальше через кусты. Там, похоже, никого нет. Но никогда не знаешь. Окно выходит прямо в кусты и почти скрыто листвой, как это описывают в книжках. Я залезу в окно, возьму еду и передам ее Роберту с Аптеей, а Джейн будет стоять настороже, у нее зрение острое, и в случае чего она свистнет. И не возражай, Роберт! Уж как-нибудь свистнет. Настоящий свист тут ни к чему, так будет больше похоже на птичий посвист. А теперь пошли!

Я не стану утверждать, что воровать хорошо. Я хочу только сказать, что в глазах четверых голодных детей это вовсе не выглядело воровством, наоборот, они усматривали в этом совершенно разумную и честную сделку. Ведь у них не было случая убедиться в том, что язык, от которого отрезано совсем немного, полторы курицы, буханку хлеба и сифон с газированной водой никак не купишь в магазине всего за полкроны. Именно эти жизненно важные вещи никем не замеченный Сирил передал остальным без всяких приключений. При этом он считал, что совершает самый настоящий подвиг, отказываясь от джема, яблочных рогаликов, печенья и разноцветных цукатов, и я разделяю его чувства. А кроме того, он был особенно горд, что не взял сливочный пудинг, но тут, я думаю, он гордился напрасно, потому что, возьми он его, возникли бы сложности с возвратом блюда, поскольку даже самый что ни на есть голодный человек не имеет права присваивать себе дивное фарфоровое блюдо с красными цветочками. Совсем другое дело — сифон с газировкой. Надо же было что-то попить, а поскольку сифон имел маркировку с именем производителя, дети были уверены, что сифон ему вернут, где бы они его ни оставили. А если найдется время, они и сами его вернут. Этот производитель газировки живет, похоже, где-то в Рочестере, а это почти по пути домой.

Всю еду подняли на крышу колокольни и разложили на листе оберточной бумаги, которую Сирил нашел на верхней полке в кладовой. Едва Сирил развернул бумагу, Антея заявила:

— Не думаю, что это жизненно необходимая вещь.

— А я думаю, — возразил тот. — Все эго нам нужно хоть на чем-нибудь разложить, чтобы разрезать на куски. А я слыхал от папы, что от микробов, которые живут в дождевой воде, можно заболеть. Дождевая вода тут была повсюду, а когда она высохла, микробы остались. Они запросто могут попасть в еду, и тогда все мы умрем от скарлатины.

— А кто такие микробы? — Это такие малюсенькие ползучие твари, которых видно только в микроскоп, — ответил Сирил, приняв ученый вид. — Они вызывают все на свете болезни. Так что не сомневайтесь, бумага — предмет первой необходимости, так же как хлеб, мясо и вода. Приступим! Я голоден как волк!

У меня нет особого желания подробно описывать этот пикник на крыше колокольни. Вы и сами отлично можете себе представить, каково это — разрезать на куски курицу и язык перочинным ножиком с одним-единственным лезвием, да и то слишком коротким. Но дети справились. Однако есть руками не очень-то удобно, кроме того, руки становятся безобразно жирными. Да и бумажные тарелки вскоре покрылись отвратительными жирными пятнами. И все-таки одного вы себе представить не можете — как ведет себя газировка, когда пытаешься пить ее прямо из сифона, да к тому же еще и полного. Если воображение вам откажет, попробуйте провести эксперимент. Достаточно уговорить кого-нибудь из взрослых дать вам целый сифон газировки. Если вы хотите, чтобы эксперимент был максимально приближен к реальности, возьмите трубку в рот и надавите на ручку, желательно резко и сильно. Рекомендуется проделывать все это в одиночку, а еще лучше на улице.

Впрочем, как их ни ешь, курица, язык и свежий хлеб хороши, и не велика беда, если в погожий жаркий день вы забрызгались газировкой. Так что на самомделе обед всем очень даже понравился, и дети съели все без остатка — во-первых, потому, что они были страшно голодны, а во-вторых, потому, что, как уже было сказано, курица, язык и свежий хлеб — вещи очень вкусные.

А теперь я обращу ваше внимание на то, что вы, наверное, замечали и сами. Когда обед задерживается и приходится долго ждать, а потом съедаешь значительно больше обычного, а потом еще сидишь на жаре на крыше колокольни — или где-нибудь в другом месте, — вас вскоре неумолимо начинает клонить в сон. А Антея, Джейн, Сирил и Роберт во многом были очень похожи на вас, и когда они съели все, что могли, и выпили все, что было, их начало неумолимо клонить в сон. Особенно Антею, потому что проснулась она очень рано.