Пятеро детей и чудище

— Видишь ли, — продолжила Антея, — ты подарил нам такую восхитительную возможность, что прямо дух захватывает. И это так бесконечно мило и любезно с твоей стороны — исполнять наши желания, но ужасно жаль, что все впустую, и по одной простой причине — мы такие глупые, что не знаем, чего хотим.

Именно это и хотела сказать Антея, причем прежде, чем придут остальные. Ведь одно дело признаться, что вы сами глупы, и совсем другое — отозваться так о других.

— Дитя мое, — пробормотал эльф сонно, — я могу посоветовать только одно: думайте, прежде чем говорить…

— А мне казалось, ты никогда не даешь советов.

— Этот совет не в счет. — Эльф вздохнул. — Все равно вы ему не последуете. А кроме того, в нем нет ничего оригинального. Это прописная истина.

— А что ты скажешь о желании иметь крылья? Это глупо или нет?

— Крылья? — переспросил эльф. — Я скажу, что бывают желания и похуже. Только на закате не надо летать слишком высоко. Я слыхал об одном мальчике из Ниневии, он был сыном царя Сеннахериба. Так вот, один путешественник принес мальчику псэмми- да, и тот держал его на дворцовой террасе в ящике с песком. Естественно, это было крайне унизительно, даром что мальчик был сыном ассирийского царя. А в один прекрасный день мальчик пожелал иметь крылья и получил их. Но он забыл, что на закате крылья превратятся в камень, и когда это случилось, он рухнул на одного из крылатых львов, что стояли на верхней площадке большой дворцовой лестницы.

Ты спросишь, что сталось с его каменными крыльями и с крыльями каменных львов, но это не очень веселая история. Однако я уверен, что до заката мальчик отлично провел время.

— А отчего не превращается в камень то, что желаем мы? — спросила Антея. — Оно просто исчезает.

— Autres temps, autres moeurs*, — глубокомысленно изрек эльф.

— Это что, ниневийский язык? — спросила Антея, которую в школе из иностранных языков учили только французскому.

— Я хочу сказать, что в прежние времена люди желали самые обыкновенные, повседневные вещи, скажем, мамонта или птеродактиля, которых запросто можно было превратить в камень. А теперь люди желают какие-то замысловатые вещи. Как прикажешь превращать в камень красивых, как ясное солнышко, или самых желанных? Сама понимаешь, этого делать нельзя, да и незачем придумывать новые правила. Поэтому все эти чудеса просто исчезают. Ведь если красивых, как ясное солнышко, превратить в камень, они будут существовать долго-долго, куда дольше, чем, скажем, ты. Вон, посмотри на античные статуи. Именно так. Прощай. Спать хочу.

Песочный эльф спрыгнул с колен Антеи и стал быстро закапываться. Раз! И он исчез. К завтраку Антея опоздала. За завтраком Роберт незаметно вылил ложку сладкой патоки на рубашку Ягненочку, так что сразу после завтрака того пришлось основательно мыть. Разумеется, это была гадкая выходка, но она преследовала две цели: во- первых, доставить удовольствие Ягненочку, который обожал перемазаться с головы до ног, а во-вторых, занять Марту делом и таким образом ускользнуть из дома без Ягненочка.

По дороге к карьеру Антея, задыхаясь от быстрой ходьбы, сказала:

— Я предлагаю установить очередь. И просить будем об исполнении только такого желания, которое все сочтут достойным.

— Кто же первый? — поинтересовался Роберт.

— Я, если вы не против, — произнесла Антея извиняющимся тоном. — И я уже придумала. Это крылья.

Все примолкли. Они старались отыскать какой- нибудь изъян у этого желания, но он никак не отыскивался, потому что слово «крылья» наполнило их сердца трепетом и восторгом.

— Недурственно, — сказал Сирил с одобрением.

— А ты, Пантера, не такая бестолковая, как кажешься, — сказал Роберт.

— А я считаю, что это просто замечательно, — сказала Джейн. — Это как прекрасный сон!

Дети отыскали эльфа без труда.

— Я хочу, чтобы у нас были крылья и чтобы мы могли летать, — сказала Антея.

Песочный эльф раздулся, и в следующее мгновение дети почувствовали под лопатками какую-то не то тяжесть, не то легкость.

Эльф склонил голову набок и переводил свой улиточий взгляд с одного ребенка на другого.

— Недурственно, — произнес он мечтательно. — Однако ты, Роберт, далеко не такой ангел, каким кажешься.

От этих слов Роберт немного покраснел.

Крылья оказались большущими и такими красивыми, что вы и представить себе не можете. Они были мягкие, гладкие, перышко к перышку. Перышки восхитительно переливались всеми цветами радуги, словно рюмочки с отливом или красивая пленочка на поверхности воды, которую лучше не пить.

— Как же мы полетим? — спросила Джейн, в недоумении поджимая то одну ногу, то другую.

— Осторожнее! — воскликнул Сирил. — Ты топчешь мое крыло!

— А это больно? — спросила Антея.