Пятая руна

— То есть? — озадаченно уточнила я.

— Я могу сказать, что значит каждая в отдельности, но вот все вместе… Погодите-ка, я вам дам одну книгу, сами почитаете.

— Спасибо, магистр Кремер, — кивнула я, забирая небольшой потрёпанный томик. — А про каменную плиту скажете что-нибудь?

— Нет, — покачал головой магистр. — Только то, что всё это вместе похоже на место для ритуала. Но я артефактор, мои знания о ритуалах не очень-то обширны. Так что вам лучше показать эти фотографии магистру Роадсу.

— Некроманту? — удивилась я.

— Да. А ещё лучшему специалисту по ритуалистике и рунике в этом университете. Если кто на ваши вопросы и ответит, то только он.

— Спасибо, спрошу у него, — поблагодарила я ещё раз, шагая за порог.

Идти к некроманту мне, честно сказать, не хотелось совершенно. Не потому, что я его боялась, подобные глупости мне в голову не приходили. Некромант и некромант, что тут такого? Специальность не лучше и не хуже любой другой. Причина была куда глупее.

С самого своего появления в университете магистр Роадс пользовался мягко говоря повышенным вниманием женской части студенческого и преподавательского состава. Некоторые особо ретивые девицы буквально дежурили у дверей кафедры, находя любые, в том числе самые нелепые и безумные поводы заговорить с ним. И мне совершенно не хотелось быть принятой за одну из них.

Но, видимо, выбора не было. Дилан не отстанет, будет требовать объяснений. И лучше дать ему их, пока он сам не нашёл какого-нибудь специалиста. Точнее, банального шарлатана или того хуже — психа, тоже помешанного на тайнах, который наплетёт ему с три короба всякой чуши. К тому же, чего там греха таить, я и сама очень хотела разобраться с собственной находкой.

Именно это соображение сыграло решающую роль. Прижав к груди полученную от магистра Кремера книгу, я двинулась к лестнице. И только уже на ступеньках опомнилась: перерыв подошёл к концу, пора было на следующую пару.

Лекцию я почти не слушала. Сидела, листая фотографии в телефоне и размышляя. До этого последнего случая Дилу в самом деле попадалась одна ерунда, выдумки, приправленные фантазиями. Но сейчас я буквально кожей чувствовала, что тут другая история. Возможно, действительно страшная.

Разговор с магистром Кремером оставил странное впечатление. Словно старик знал куда больше, чем сказал мне. Или не знал, но что-то всё же понял или заподозрил, потому и отправил прямиком к некроманту. Чтобы тот…

— Госпожа Беринг, может вы всё же будете столь любезны оторваться от своего телефона и поприсутствовать на нашем занятии?

Резкий ядовитый тон профессора Лирса заставил меня вздрогнуть и выронить телефон из рук. Господи боже, ну почему я?! Половина группы каждую лекцию сидит и занимается своими делами, не слушая преподавателей и вообще ни малейшего внимания на них не обращая, и чаще всего никто их за это не отчитывает, если не шумят. А стоило мне разок отвлечься, и вот пожалуйста!

— Простите, профессор, — пробормотала я, подбирая телефон и поспешно пряча его в сумку.

К моему удивлению, дальнейших санкций не последовало. Лирс не стал выдёргивать меня к доске и там долго и пристрастно допрашивать, как он иной раз любил делать. Просто отвернулся к окну и продолжил.

До самого конца лекции я сидела, ловя и старательно конспектируя каждое его слово. Даже ненадолго забыла о странной находке и своих планах относительно неё. Вспомнила только когда занятие завершилось, и все стали собираться. Перерыв впереди был небольшой, так что стоило поспешить.

Торопливо побросав в сумку ручки и тетрадку, я быстрым шагом направилась к выходу. Но дошла только до кафедры, где профессор до сих пор неспешно собирал свои записи. Именно там меня остановила его просьба немного задержаться.

Отойдя чуть в сторону, чтобы не стоять на пути у покидающих аудиторию однокурсников, я уставилась на угол доски и подавила тяжёлый вздох. Значит, не допрос, а что-то похуже. Профессор Лирс был знаменит своей нетерпимостью к прогульщикам, опоздавшим и любителям не слушать его лекции. Ускользнуть от кары удавалось только самым золотым деткам, чьи родители особенно щедро жертвовали университету. Тронь он их, и схлопотал бы от собственного начальства. Остальные неизменно получали по полной программе, раньше или позже, но получали обязательно.

— Не скажете, чем были так увлечены во время занятия?

Прежде чем ответить, я оглядела опустевшую аудиторию. А ещё подумала, что начало воспитательной беседы вышло мягко говоря странное. Обычно Лирс сходу формулировал суть нарушения и объявлял, какое за это полагается наказание. Какая разница, на что именно я отвлекалась?

— Смотрела фотографии, — тихо ответила я, покаянно опустив голову. — Простите, профессор, этого больше не повторится.

— Разумеется, — с усмешкой ответил Лирс. — И как, классные фотки?

— Д-да, — запнувшись, с трудом выдавила я, окончательно перестав понимать, что происходит.

— Что это за фотографии, госпожа Беринг?

— С дня рождения подруги, — пролепетала я.

— Вы плохая лгунья, Оливия. Покажите.