Читаем Пьяное Средневековье. Средневековый алкоголь: факты, мифы и заблуждения полностью

Собственно, суть, как обычно, в том, что 4,5 литра – это количество напитка, которое выдавалось матросам. Но это было либо изначально очень слабое, либо уже разбавленное пиво. Да, причина все та же – вода хранилась плохо, пиво – гораздо лучше, и вообще оно использовалось в первую очередь для обеззараживания воды (насколько это вообще возможно). А вот шведские три литра, похоже, это все-таки непосредственно пиво, которое потом, вероятно, разбавляли все до тех же 4,5.

Для моряков это слабое пиво было надежным источником жидкости, плюс они получали из него определенную часть калорий, ну и к тому же оно служило для вспомогательных целей – например, в нем же размачивали сухари. В южных винодельческих странах для тех же целей, разумеется, вместо пива использовалось вино.

Распространение высокоградусных напитков, полученных методом дистилляции, удачно совпало с эпохой Великих географических открытий. Брать с собой небольшой объем крепкого алкоголя и просто сильнее разводить его водой при долгих путешествиях вдоль побережья, например вокруг Африки, было гораздо удобнее. Сначала для этого использовали бренди и виски, потом в XVII веке появился ром, который прижился во флоте на несколько столетий и в частности в британском королевском флоте был отменен только в 1970 году. Правда, уже в XVIII веке морское командование забило тревогу – моряки радостно пили ром прямо неразбавленным и начали стремительно спиваться. Пришлось вспомнить старую добрую традицию Средних веков и выдавать им ром, уже разбавленный водой. А в конце XVIII века королевский врач Гилберт Блейн придумал добавлять туда лимонный сок – так был изобретен грог и решена проблема цинги, косившей моряков.

<p>Потребление вина</p>

Думаю, ни для кого не станет сюрпризом, что в винодельческой Франции потребление вина на душу населения в Средние века колебалось от 183 до 781 литра в год, то есть от пол-литра до чуть более 2 литров в день. 183 литра выпивали монахи XIV века, 220 литров – ученики папской школы, 365 литров – прислуга в хорошем доме, а 781 литр взят из рациона тех самых солдат, охранявших замок Кюстин. Венецианец Альвизе Корнаро[68], известный проповедник умеренности, гордился тем, что потреблял всего чуть больше 400 мл вина в день или около 143 литров в год.

В конце 1400-х годов семья герцога Лотарингского, включая свиту и прислугу, выпивала 7000 литров вина в месяц, что равно примерно 300 бутылкам в день, но мы не знаем, сколько людей было в его домохозяйстве. Однако известно, что, когда герцог путешествовал, он обеспечивал по 2–3 литра вина в день для каждого человека в своей свите. Но опять-таки не стоит забывать, что вино использовалось также для приготовления пищи, и, в частности, в 1481 году около 468 литров ушло только на «приготовление рыбы для его светлости».

Королевские дворы Англии и Шотландии, как известно, вовсю способствовали повышению спроса на вино, особенно из Гаскони. Основным напитком даже при дворе оставался эль, но вот на праздниках вино лилось рекой. В 1243 году Генрих III Английский потратил более 2300 фунтов стерлингов на 1445 бочонков вина, что составляет около трети миллиона галлонов. Некоторые из этих вин были низкого качества и предназначались для прислуги, но более двух третей были для господского стола и стоили более 2 фунтов стерлингов за баррель. Когда дочь Генриха Маргарет выходила в 1251 году замуж за Александра III Шотландского, гости выпили 25 000 галлонов вина (и съели 1300 оленей, 7000 кур, 170 кабанов, 60 000 сельдей и 68 500 буханок хлеба).

Дегустация. Страница из медицинского трактата Tacuinum sanitatis. Верона.

1380–1399 гг.

Впрочем, английская знать не отставала от своих королей. Хаусхолд графа Нортумберленда потреблял 27 500 галлонов эля и 1600 галлонов вина в год, хотя мы опять же не знаем, сколько человек было в семье графа, а также сколько служащих и слуг было в его хаусхолде. В 1419 году уже упоминавшаяся леди Элис де Брайен, приобрела в дополнение к элю, который для ее людей варили на ее собственной пивоварне, 262 галлона красного вина и 105 галлонов белого. А, к примеру, архиепископ Йоркский в 1464 году приобрел для своих нужд 100 бочек вина.

Люди, находившиеся ниже по социальной лестнице, часто получали алкоголь в качестве заработной платы или премии: в пивоваренных странах – пиво, в винодельческих – разумеется, вино. В расчетных книгах герцогов Лотарингских встречается множество упоминаний о вознаграждении вином мужчин и женщин за различные услуги, причем спектр профессий самый обширный – камердинеры, сокольничие, трубачи, акушерки т. д.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология