Петрашевцы

Как увидим ниже, на заседаниях кружков петрашевцев постоянно возникал крестьянский вопрос. И в бумагах самого Петрашевского хранилось немало документов этого рода, и не только текстов самого руководителя «пятниц»: у него был, например, отобран проект об освобождении крестьян, вызвавший пристальное внимание следственной комиссии. Петрашевский разъяснил, что автором был некий Ушаков, лицо ему неизвестное, а сам текст получил от Барановского. На одной из «пятниц» Петрашевский зачитывал этот проект. А. Н. Барановский же дал следующее письменное показание: «… помещик Новгородской губернии Николай Аполлонов Ушаков дал мне для прочтения проект, составленный им, об освобождении крестьян. Проект этот представлен был им, как он мне сказывал, министру государственных имуществ (П. Д. Киселеву. — Б. Е.) года три назад и возвращен ему»[125].

Большую историческую ценность представляют проекты близкого к петрашевцам А. П. Беклемишева (1824–1877). «Пятницу» он посетил всего один раз, в феврале 1848 г. (ибо служил в Ревеле), он был знаком и состоял в переписке со многими петрашевцами. Бывший лицеист, умный и четкий работник (в 25 лет он был уже надворным советником; впоследствии дошел до губернаторского поста), чиновник Министерства внутренних дел, он приблизительно с 1845 г. занимался проблемами организации сельского хозяйства. В 1846 г. он подавал министру Л. А. Перовскому записку о введении в России гипотечной (залоговой) системы. А в следственной комиссии оказались четыре более поздних проекта Беклемишева. Из них два «дофурьеристских» (наверное, и допетрашевских, т. е. созданных до февраля 1848 г.) — «Об ограничении дробления имений» (предложение закона о неделимости имений менее 400 десятин земли и 100 душ крестьян, но не с помощью майората, а путем денежных компенсаций между наследниками) и, более важный, — «Письмо помещика Н…ской губернии об обращении помещичьих крестьян в свободных землевладельцев», где подчеркивалась настоятельная необходимость скорейшего освобождения крепостных, пока не вспыхнуло всеобщее народное восстание, способное истребить всех помещиков, предлагалось предоставление в полную собственность крестьян всей земли, находившейся в их пользовании, за выкуп деньгами, с многолетней рассрочкой, уплачиваемой крестьянами своему помещику[126].

Вероятно, уже после посещения кружка Петрашевского в феврале 1848 г. Беклемишев заинтересовался фурьеризмом (см. показания Н. Я. Данилевского: «…я говорил об этом учении… Беклемишеву»)[127] и в октябре 1848 г. написал с общим подзаголовком «Из переписки двух помещиков» две статьи (проекты): «О выгодах сообщения сравнительно с дробленным по разным отраслям труда» (фурьеристское развитие прежней идеи о выгоде укрупненных хозяйств) и «О страстях и о возможности сделать труд привлекательным». Последние две статьи Беклемишев переслал Плещееву, тот отдал Спешневу, а затем рукописи, видимо, ходили по рукам петрашевцев. При арестах их забрали у К. М. Дебу.

Кажется, не было ни одного петрашевца, который не желал бы освобождения крестьян от крепостной зависимости. На этом фоне литографированная записка Петрашевского, приготовленная к дворянским выборам Петербургской губернии 1848 г., выглядела весьма невинным документом, совсем не затрагивающим основ крепостного права. Однако самовольное распространение Петрашевским этой записки вызвало тревогу властей, снова обратило на автора внимание Министерства внутренних дел и III отделения[128], и с марта 1848 г. собственно и началась тайная слежка за собраниями по «пятницам», приведшая через год с небольшим к арестам всех основных участников кружка.

Сам Петрашевский ни о чем подобном не подозревал, в препятствиях к распространению литографированной записки, чинимых предводителем Потемкиным, усматривал его личную глупость, произвол, консерватизм, и намеревался жаловаться. Нисколько не охладили его и сгущавшиеся над страной тучи репрессий в связи с разразившимися европейскими революциями. Петрашевский не только не ликвидировал свои «пятницы», но и решил их упорядочить, сделать более четкими и эффективными. И как будто нарочно все эти действия совершались именно в первой половине 1848 г., в период самых жестких мер, предпринимавшихся царским правительством для уничтожения всякой интеллектуальной свободы в стране, не говоря уже о социально-политических аспектах такой свободы.

В зиму 1847/48 г. на «пятницах» Петрашевского стало появляться довольно много народу. Помимо прежних посетителей постоянными участниками вечеров стали Н. А. Спешнев, С. Ф. Дуров, А. И. Пальм, братья Дебу, Ипполит и Константин, П. А. Кузмин, А. Т. Мадерский и др. Из этих лиц Николай Александрович Спешнев (1821–1882), выходец из богатой помещичьей семьи, в 1846 г. вернувшийся из-за границы, сыграет особенно значительную роль в истории кружка.