Петрашевцы

Но все-таки и посвящение не помогло. Вернее, оно помогло на первом этапе, ибо неизвестно еще, подписал бы Крылов книгу в печать, если бы такого посвящения не было: ведь кто знает, не слукавили ли Петрашевский с Кириловым, не прихвастнули ли они, что великий князь, давая согласие на посвящение, просматривал книгу?

Главное, что книга вышла из типографии и начала распространяться. По сведениям, затребованным цензурным комитетом от Кирилова, явствует, что около 400 экземпляров второго выпуска разошлось немедленно: петербургским книгопродавцам продано 27 экземпляров, в другие города — 148, подписчикам — 170, роздано по издательствам (редакциям) — 17, подарено — 32. Так что разрешение Крылова на печатание книги сделало свое дело: русское общество получило определенное количество экземпляров. Но, видимо, цензурный комитет не чувствовал себя спокойно. Частично в этом был виноват сам Петрашевский: заранее поднимая шум по поводу частных запрещений (выше приводились цитаты из объяснения Крылова — оно возникло в ответ на жалобу Петрашевского в цензурный комитет по поводу строгости Крылова), он обращал на себя и на словарь чрезмерное и преждевременное внимание. Мусин-Пушкин сообщал позднее товарищу министра народного просвещения кн. П. А. Ширинскому-Шихматову, что он впервые узнал о существовании словаря при заслушивании объяснения Крылова на жалобу Петрашевского.

Хорошо, конечно, что все-таки второй выпуск удалось напечатать и даже частично распространить, но очень быстро петербургский цензурный комитет спохватился. 30 апреля 1846 г. он затребовал из типографии корректурные листы книги, 13 мая был вызван для объяснения Кирилов, а в это время о словаре уже узнал министр народного просвещения гр. С. С. Уваров (существует легенда, что в первый же день продажи второго выпуска кто-то показал книгу великому князю Михаилу Павловичу; могли ведь показать не только книгу, но и соответствующие яркие места: вот, дескать, каким злодеям вы дали согласие посвятить себе издание! Великий князь вполне мог после этого спросить Уварова, кто это под эгидой цензурного комитета мог разрешить такую книгу к печати?), 14 мая Уваров потребовал от комитета дать объяснение, и тут же на заседании 14 мая петербургский цензурный комитет принял решение приостановить продажу второго выпуска словаря. Министр 16 мая объявил Крылову строгий выговор и потребовал изъять все экземпляры книги из типографии, у издателя Кирилова, и у книгопродавцев. Собрали около 1600 экземпляров (общий тираж был 2000).

Кирилов умолял не уничтожать отобранное, обещая перепечатку всех сомнительных статей, и — времена были еще относительно тихие, либеральные! — комитет не только согласился, но даже послал соответствующий запрос Уварову, и министр тоже согласился на перепечатку! Выпуск был заново отцензурован, послан на утверждение Уварову, но мест, подлежащих перепечатке, оказалось так много, что министр окончательно приказал конфисковать издание и уничтожить все отобранные экземпляры (любопытно, что реально они были сожжены семь лет спустя, в 1853 г.)[115].

Интересно отметить: вся эта история совершенно не коснулась первого выпуска, тоже ведь отнюдь не идеального в цензурном отношении, и он совершенно спокойно продавался и распространялся по России? Только в ноябре 1849 г., уже в конце судебного следствия, проводившегося над арестованными петрашевцами, «Комитет 2-го апреля», созданный правительством в 1848 г. специально для борьбы с революционной крамолой в печати, занялся и первым выпуском. Естественно, было обращено внимание и на статьи «Анархия» и «Деспотизм», и на другие статьи, книга была квалифицирована как вредная, «неблагонамеренная», поэтому предлагалось изъять ее из продажи. Это решение комитет представил Николаю I, который одобрил запрещение, но в своей резолюции предложил «не отобрать, а откупить партикулярным образом, дабы не возбудить любопытства». Правительству было не лень и не жаль организовать за казенный счет такое изъятие! Дело было поручено III отделению, которое за год закупило в разных городах 227 экземпляров первого выпуска. Видимо, остальные уже были распроданы. А розысканиями советского историка-юриста А. Ф. Возного установлено, что в закупке принимало участие и Министерство внутренних дел. Чиновник особых поручений И. П. Липранди, который сыграл весьма мрачную роль в деле петрашевцев, очевидно, взял на себя и обязанность закупки оставшихся у Кирилова 1050 экземпляров первого выпуска словаря. Надеясь на полную свою бесконтрольность, он, выкупая книги по рублю за экземпляр, заплатил Кирилову лишь 400 рублей, хотя отчитался, ясно, за 1050 рублей. Кирилов, зная, как поступили с петрашевцами, молчал; но когда несколько лет спустя он проведал о грозе, сгущавшейся над Липранди (не только увольняют, но и, возможно, отдают под суд за взятки), то немедленно подал жалобу, и III отделение потребовало от Липранди вернуть издателю присвоенные 650 рублей[116].