Песнь о Сиде

Роман молча вышел. Дверь захлопнулась явно с бо́льшим усилием, чем необходимо. Роман привалился к стене и стал щелкать пальцами, не зная, куда себя деть. Он надеялся, что пленник хотя бы жив. Тогда все может обойтись относительно малой кровью. Но вот если мертв… Если он убил человека, из-за которого всех подняли на ноги. Если он убил человека…

Роман почувствовал пристальный взгляд и повернулся. Второй оперативник, сержант, судя по нашивкам, смотрел на него в упор не мигая. Роман не выдержал взгляд и отвел глаза. Но все еще чувствовал, как сержант его буравит.

Дверь открылась, и из камеры донесся голос Н.:

– Помоги мне!

Роман вошел внутрь и испытал некоторое облегчение. Пленник жив. Н. закинул его руку себе на плечо, и они оба покачиваются возле стула. Но идти этот парень явно не может.

– Я не буду тащить его один! – вызверился Н.

Роман с готовностью подскочил с другой стороны. Закинул другую руку себе на плечо. Они вышли в коридор.

– Куда его? – уточнил Роман.

– Куда надо, – отбрил Н.

Они повернули направо. Второй оперативник пошел за ними следом. Роман прислушался к дыханию пленника. Он и раньше-то издавал довольно странные звуки, а теперь… И он оказался очень тяжелым. Чертовски.

Какое-то время они шли по коридору молча, тишину нарушало только их громкое кряхтенье. Проклятый пленник еле перебирал ногами, по сути, его просто тащили. Наконец Роман решился спросить.

– Как думаешь, что мне сделают?

Н. долго не отвечал. Будто бы решая, что сказать. Он наверняка знал, что бывает за подобные проступки. И стоит ли теперь быть честным с Романом. Или милосерднее не говорить?

– Не ко мне вопрос, – наконец ответил Н. тяжелым усталым голосом.

То ли дыхание сбилось, то ли тяжело такое отвечать. Роман на секунду зажмурился. Какая глупость, господи, какая глупость! Ну что он взъелся на этого парня?! Ну нес он всякую ерунду, ну и что?

Из-за угла показался патруль. Сразу же прозвучал вопрос:

– Пароль: двенадцать, отзыв?

– Восемь, – ответил Роман.

– Куда его? – спросил патрульный, подходя ближе.

– Тебя ебет или интересует? – совсем уже хриплым от усталости голосом отбрил его Н.

Патрульный ничего не ответил. Начальство не в духе, что поделать.

– Хреновый день, – услышал Роман голос сержанта, идущего сзади. – Не вникай.

– Бывает, – примирительным тоном ответил патрульный.

Они снова свернули направо, видимо направляясь к гаражу, и в этот момент Роман снова почувствовал это. Через его глаза смотрит А. Он все видит, он знает, что Роман сделал. От него ничего нельзя скрыть!

Роман запнулся и упал на колени. Н. и пленник повалились на пол вместе с ним. Н. зло ругнулся, пленный застонал. Роман посмотрел на них виновато, обернулся на сержанта. Но тот вообще на них не смотрел, он смотрел туда, откуда они пришли.

– Поднимай! – зло приказал Н.

Роман опомнился и вдруг понял, что А. уже ушел. Что в его голове пусто. Снова накатило секундное отвращение.

– Поднимай! – повторил Н.

Они свернули за угол, к проходной у гаража. Сержант на посту посмотрел на них с интересом. Его можно понять, зрелище действительно интересное.

Они притормозили, покачиваясь на месте. Возникла странная пауза.

– Эн! – обрадовался сержант, рассмотрев нашивку. – Куда его?

– Я ебу? Подержи его.

Н. перевалил пленника на Романа, а сам стал шарить по разгрузке, видимо разыскивая приказ на технику. Роман прислонил пленника к стене, чтобы не уронить.

– Мне сказали, я тащу, – Н. подошел к сержанту, пожал протянутую руку и снова принялся искать бумаги.

В этот момент заорала сирена. Причем не учебная, судя по звуку. Таких случаев Роман не помнил за все время работы. В следующую секунду Роман совсем растерялся. Произошло слишком много событий сразу. Прямо за углом кто-то дал длинную очередь из автомата. Вероятно, тот оперативник, который их сопровождал, но куда он стрелял? В этот же момент в руках у Н. возник пистолет. Он дернул сержанта к себе и прижал оружие к его подбородку.

– Открывай! – приказал Н.

Растерянный сержант с поднятыми руками ошарашенно посмотрел на того, кого считал знакомым. Потом покосился на стоящего у него за спиной Романа. Роман вдруг, теперь уже совершенно некстати, вспомнил, что не спросил пароль, когда открывал дверь. Он был в панике, так боялся наказания, что совсем забыл про чертов пароль.

Он опомнился. Все еще прижимая пленного к стене и глядя на Н., потянулся к кобуре. И вдруг почувствовал что-то холодное, металлическое, упирающееся в подбородок. Медленно повернул голову. Пленник одной рукой прижимал к его подбородку его же оружие, а другой стягивал с головы мешок.

Время как будто замедлилось. Роман видел, как медленно поднимается ткань. Как появляется шея, нижняя часть лица, щетина и жуткая, неестественно широкая улыбка. С такого расстояния он даже рассмотрел шрамы, идущие от уголков рта к ушам.

Снова загрохотал автомат. Сержант появился из-за угла и стал менять магазин.

– Уходим, – сказал он спокойно. – Там патруль.

– Открывай! – прошипел Н.

Роман никак не мог оторвать взгляд от жуткой улыбки. В теле возникла неприятная слабость. Это последнее, что он увидит? Эту жуткую улыбку?