Первый человек в Риме

Они нашли Юлиллу на полу, скорченную и уже застывшую. Ее одежда из дорогой шерсти впитала бóльшую часть крови, поэтому было похоже, что она одета в мокрые ржаво-красные одежды – нереида, вышедшая из вулкана.

Марция схватилась за руку Суллы, чтобы не упасть. Он обхватил ее за талию. Но дочь Квинта Марция Регия сделала над собой усилие и взяла себя в руки.

– Такого решения нашей проблемы я не ожидала, – ровным голосом произнесла она.

– Я тоже, – признался Сулла, привыкший уже к смертям.

– Что ты сказал ей?

Сулла покачал головой:

– Насколько я помню, ничего, что могло бы спровоцировать такое. Можно узнать у слуг. Наверняка они слышали.

– Нет, не думаю, что следует спрашивать у них, – возразила Марция и вдруг прильнула к Сулле, как бы ища у него защиты. – В моем понимании, Луций Корнелий, это наилучшее решение вопроса. Лучше детям испытать мгновенный шок от смерти своей матери, чем ужас медленного разочарования в ней из-за ее пьянства. Сейчас они еще маленькие и быстро забудут. Но проживи она дольше – они будут помнить. – Она прижалась щекой к его груди. – Да, это самый лучший исход. – Слеза скатилась из-под ее опущенных век.

– Идем, я провожу тебя в твою комнату. – Он увел ее из залитой кровью кладовой. – Я, дурак, даже не подумал, что здесь висит мой меч!

– А с какой стати ты должен об этом думать?

– Задним умом крепок, – ответил Сулла.

Он знал, почему Юлилла нашла его оружие и воспользовалась им. Она видела в открытое окно его встречу с Метробием. Марция права. Это наилучший выход из положения. И ему, Сулле, ничего не пришлось для этого делать.

Чудо опять свершилось. Когда состоялись выборы, Гай Марий вновь стал старшим консулом. Никто не смог опровергнуть факты, приведенные Луцием Корнелием Суллой, а также утверждение Сатурнина, что существует только один человек, способный разгромить германцев. Старая германомания затопила Рим, как разлившийся Тибр. Снова Сицилия отошла на второй план в списке бед, который, казалось, никогда не уменьшится.

– Едва только мы справимся с одной напастью, из ниоткуда возникает новая, – сказал Марк Эмилий Скавр Квинту Цецилию Метеллу Нумидийскому Свину.

– Включая Сицилию, – отозвался шурин Лукулла со злостью. – Как только мог Гай Марий поддержать этого Агенобарба Пиписку, когда тот настаивал, что Луция Лукулла нужно сместить с поста наместника Сицилии? И заменить его – кем? – Сервилием Авгуром, надо же! Это же «новый человек», прикрывающийся древним именем!

– Он вертел тобой как хотел, Квинт Цецилий, – заметил Скавр. – Гай Марий и ломаного гроша не даст за того, кто управляет Сицилией. Плевать он хотел на Сицилию, особенно сейчас, когда германцы вот-вот нагрянут. Если ты хотел, чтобы Луций Лукулл оставался там, тебе следовало бы сидеть тихо. Тогда Гай Марий и не вспомнил бы, что ты и Луций Лукулл что-то значите друг для друга.

– Сенаторские списки надо строже проверять, – сказал Метелл Нумидийский. – Я выдвину свою кандидатуру на должность цензора!

– Хорошая мысль! С кем на пару?

– С моим кузеном Капрарием.

– Клянусь Венерой, великолепно! Он будет делать то, что ты ему скажешь.

– Настало время выполоть из сената сорняки. И всадников тоже следует проверить. Я буду строгим цензором, Марк Эмилий, не сомневайся! Сатурнин и Главция будут изгнаны. Они опасные люди.

– Не надо! – вздрогнув, воскликнул Скавр. – Если бы я не выдвинул против него ложное обвинение в хищении зерна, он мог бы стать совсем другим политиком. Я всегда чувствую себя виноватым перед Луцием Аппулеем.

Метелл Нумидийский вскинул брови:

– Мой дорогой Марк Эмилий, тебе определенно следует принять что-нибудь тонизирующее! Что бы ни побудило этого волка Сатурнина поступить так – это не материальный стимул. Он таков, какой есть. Только это и имеет сейчас значение. Он должен уйти. – Метелл сердито засопел. – Мы все еще представляем силу в этом городе. И по крайней мере, в наступающем году коллегой Гая Мария будет истинный муж, а не эти соломенные тюфяки Фимбрия и Орест. Надо сделать так, чтобы Квинту Лутацию дали армию. Пусть примет участие в сражении, и тогда малейший его успех мы раздуем в Риме как триумф.

Электорат выбрал вторым консулом Квинта Лутация Катула Цезаря – конечно, младшим, под начальством Мария. Но он был «как колючка в боку», по определению Мария.

– Твой младший брат избран претором, – сказал Сулла.

– И уезжает в Дальнюю Испанию – от него избавились по возможности пристойно.

У подножия лестницы, ведущей к зданию сената, они столкнулись с Марком Эмилием Скавром, который только что расстался с Метеллом Нумидийским.

– Я должен поблагодарить тебя за твое усердие и предприимчивость в деле пополнения запасов зерна, – вежливо обратился к нему Марий.

– Пока где-то в мире можно купить пшеницу, Гай Марий, это нетрудно сделать, – так же вежливо ответил Скавр. – Меня беспокоит иное: вдруг настанет день, когда негде будет достать пшеницы?

– В настоящий момент это исключено! К следующему урожаю Сицилия уже придет в норму.

Скавр отреагировал немедленно: