Первый человек в Риме

– Третья группа – самая малочисленная и наименее сплоченная, – продолжал Сулла. – Тигурины, маркоманны и херуски. Их около двухсот тысяч. Их поведет Геторикс, вождь тигуринов. Сначала Бойорикс собирался послать их прямо через большие германские леса – Герцинский, Габретский и другие, – чтобы они с юга через Паннонию вошли в Норик. Потом, я думаю, он усомнился, смогут ли они это сделать, и решил сам пойти с ними по Данувию до Эна. Они войдут в Италийскую Галлию через Карнийские Альпы и попадут в Тергесту, а там недалеко Аквилея.

– И каждая группа имеет в распоряжении шесть месяцев, ты говоришь? – спросил Марий. – Я могу еще допустить, что тевтонам это удастся, но у кимвров маршрут намного длиннее, а у третьей, смешанной группы самый длинный путь.

– А вот тут ты ошибаешься, Гай Марий, – возразил Сулла. – В действительности от сборного пункта на Мозе, откуда начинают движение все три группы, все три расстояния почти одинаковы. За последние восемнадцать лет германцы переходили Альпы везде! Они ходили от истоков Данувия до Дакии. Они ходили от истоков Рена до Гелеллы. Они ходили от истоков Родана до Аравсиона. Они горные ветераны.

Марий со свистом вдохнул воздух через сжатые зубы:

– Клянусь Юпитером, Луций Корнелий, это блестяще! Но неужели они смогут это сделать? Я имею в виду, что Бойорикс должен рассчитывать на то, что все три отряда достигнут Италийской Галлии к октябрю?

– Думаю, тевтоны и кимвры обязательно успеют. У них хороший предводитель, и им все хорошо объяснили. В других я не уверен. Подозреваю, что и Бойорикс тоже. – Сулла поднялся с ложа и принялся ходить по комнате. – Есть еще одно, Гай Марий, и очень серьезное. После восемнадцати лет бездомного скитания германцы устали. И очень хотят осесть. Огромное количество детей успели вырасти и стать молодыми воинами, не зная своей родины. Был даже разговор о том, чтобы вернуться в Херсонес Кимврийский. Море давно отступило, и земля опять стала хорошей.

– Если бы так и случилось! – сказал Марий.

– Слишком поздно, – возразил Сулла, продолжая мерить шагами комнату. – Они выросли на хрустящем белом хлебе, на который могут намазать свое масло, которым могут собрать жир и кровь, капающую с мяса, и который могут добавить в эту их ужасную кровяную колбасу. Им нравится тепло южного солнца и близость высоких белых гор. Сначала Паннония и Норик, потом Галлия. Наш мир богаче. А теперь, когда у них есть Бойорикс, они решили завоевать для себя этот мир.

– Нет, пока я командую, этому не бывать! – воскликнул Марий и расслабился в кресле. – Это все? – спросил он.

– И все, и ничего, – отозвался Сулла немного печально. – Я мог бы рассказывать о них днями напролет. Но это все, о чем тебе нужно знать для начала.

– А что же твоя жена, сыновья? Ты оставил их, чтобы их там стукнули по голове, потому что нет воина, который стал бы их содержать?

– Забавно, правда? – удивленно спросил сам себя Сулла. – Я не смог так с ними поступить! Когда пришло время уходить, я понял, что не в силах их вот так оставить. Поэтому я отвез Герману и мальчиков к херускам. Они живут к северу от племени хаттов, по берегам реки Визургис. Ее родное племя входит в племя херусков, и называются они марсами. Странно, правда? У нас тоже есть марсы. И у германцев – марсы. Названия произносятся одинаково. Удивительно… Как все мы пришли туда, где сейчас живем? Неужели это в природе людей – бродить в поисках новых мест? Неужели и мы однажды устанем от Рима и отправимся куда-нибудь? Я очень много думал о мире с тех пор, как присоединился к германцам, Гай Марий.

Неизвестно почему последние слова Суллы вызвали у Мария слезы. Поэтому он ответил мягче, чем обычно:

– Я рад, что ты не бросил ее умирать.

– Я тоже, хотя у меня почти не было времени. Я беспокоился, что не попаду к тебе до консульских выборов, потому что считал, что моя информация очень поможет. – Он прокашлялся. – Фактически я взялся – от твоего имени, конечно, – заключить договор о мире и дружественном союзе с марсами Германии. Я считал, что таким образом мои германские сыновья смогут хотя бы почувствовать слабое дуновение Рима, вдохнуть его своими короткими прямыми носами. Германа обещала вырастить их так, чтобы они хорошо думали о Риме.

– Неужели ты ее никогда не увидишь? – спросил Марий.

– Конечно нет! – быстро ответил Сулла. – И близнецов тоже. Я больше никогда, Гай Марий, не отращу ни волос, ни усов, не уйду далеко от земель Срединного моря. Моему римскому желудку не нравятся мясо, молоко, масло, овсяная каша. Мне не нравится жить без ванны, мне не нравится пиво. Я сделал что мог для Германы и мальчиков, оставив их там, где отсутствие воина не будет означать для них смерть. Но я сказал Германе, что она должна попытаться найти себе другого мужа. Это разумно и правильно. Если все будет хорошо, они выживут. И мои мальчики вырастут хорошими германцами. Надеюсь, сильными воинами! И надеюсь, намного выше меня ростом! Ну а если Фортуна не уготовила им жить – что ж, я ведь не узнаю об этом, верно?