Первый человек в Риме

– Они оборотни, – сказал он Метеллу Нумидийскому, чья тога была испачкана в крови Скавра. – Посмотри на них! Куклы Гая Мария!

– Ты можешь встать, Марк Эмилий? – спросил Метелл.

– Не могу, пока не пройдет тошнота.

– Я видел, как Публий Рутилий и Марк Аврелий повели домой двоих парней Квинта Сервилия, – сообщил Метелл.

– Хорошо. Нужно, чтобы за ними кто-нибудь присмотрел. Я никогда не видел, чтобы толпа так жаждала нашей крови, даже в худшие дни Гая Гракха. – Скавр старался глубоко дышать. – Нам нужно идти очень спокойно, Квинт Цецилий. Если мы будем торопиться, эти оборотни побегут за нами.

– Будь проклят Квинт Сервилий и это золото! – не выдержал Метелл.

Почувствовав себя лучше, Скавр с помощью своего приятеля поднялся на ноги:

– Значит, ты веришь, что он взял его?

Метелл Нумидийский презрительно фыркнул:

– Перестань, Марк Эмилий, не пытайся одурачить меня! Ты знаешь Цепиона так же хорошо, как и я. Конечно он взял это проклятое золото! Я никогда не прощу его за это. Это золото принадлежало казне.

– Дело в том, – начал Скавр, трогаясь в путь неуверенными шагами, – что у нас отсутствует наша внутренняя система правосудия, с помощью которой такие люди, как ты и я, могли бы наказывать предателей из нашей среды.

Метелл Нумидийский пожал плечами:

– Такой системы и быть не может, ты же сам знаешь. Учредить такую систему – значит признать, что сенаторы не всегда соответствуют надлежащему уровню. И если мы продемонстрируем нашу слабость – нам конец.

– Я лучше умру, чем допущу это, – согласился Скавр.

– И я тоже. – Метелл Нумидийский вздохнул. – Я только надеюсь, что наши сыновья будут такими же сильными, как мы.

– Тебе бы не следовало это говорить, – заметил Скавр, скривив губы.

– Марк Эмилий, Марк Эмилий! Твой мальчик еще очень молод! Я пока что не вижу в нем ничего плохого, правда.

– Тогда, может, поменяемся сыновьями?

– Нет – хотя бы потому, что такой жест убьет твоего сына. Больше всего ему мешает твое неодобрение. Он знает: что бы он ни сделал, ты его не поддержишь.

– Он слабак, – сказал сильный Скавр.

– Вероятно, ему могла бы помочь сильная жена, – предположил Метелл.

Скавр остановился, повернулся к своему другу:

– А это мысль! Правда, я еще не подобрал ему жены. Он еще совершенно незрел. У тебя есть кто-нибудь на примете?

– Моя племянница Метелла Далматика. Дочь Далматика. Через два года ей будет восемнадцать. Сейчас, после смерти Далматика, я ее опекун. Что ты скажешь на это, Марк Эмилий?

– Договорились, Квинт Цецилий! По рукам!

Как только Друз понял, что Цепиона-отца признают виновным, он послал своего управляющего Кратиппа и всех физически сильных рабов в дом Сервилия Цепиона.

Обеспокоенная судом и тем немногим, что ей удалось подслушать из разговора Цепиона Младшего с Цепионом-отцом, Ливия Друза, за неимением иного дела, решила поработать за ткацким станком. Книга не могла ее отвлечь, и даже пикантные любовные стихи Мелеагра пропадали втуне. Не ожидая вторжения слуг своего брата, она испугалась. На лице Кратиппа читалась явственная паника.

– Быстрее, госпожа, собери все, что ты хочешь взять с собой! – сказал он, оглядывая ее гостиную. – Твоя служанка уже складывает твою одежду, а няня собирает ребенка. Ты только скажи мне, что ты хочешь унести – книги, ткани.

Большими глазами – от удивления они сделались просто огромными – она смотрела на управляющего, ничего не понимая.

– Что это? В чем дело?

– Твоего свекра, госпожа, как сказал Марк Ливий, суд собирается признать виновным, – объяснил Кратипп.

– Но почему из этого следует, что я должна уйти? – спросила она, придя в ужас от одной только мысли жить опять в доме-тюрьме своего брата – теперь, когда она наконец почувствовала свободу.

– Город жаждет его крови, госпожа.

Она побледнела:

– Его крови? Они что, собираются его убить?

– Нет-нет, до этого не дойдет, – успокоил ее Кратипп. – Они конфискуют его собственность. Но толпа в страшном гневе, и твой брат предполагает, что после окончания суда самые мстительные из толпы могут прийти сюда и начать грабить.

Через час дом Квинта Сервилия Цепиона опустел, внешние ворота были заперты. Когда Кратипп с Ливией Друзой спускались по Палатинскому холму, ликторы поднимались им навстречу – одетые лишь в туники, без фасций, вооруженные дубинками. Они должны были дежурить возле дома Цепиона и не подпускать толпу, потому что государство желало сохранить имущество Цепиона в целости, чтобы сделать полную опись и продать на аукционе.

Сервилия стояла на пороге дома Друза, встречая свою невестку. Лица у обеих женщин были бледные.

– Иди посмотри, – сказала она, торопливо ведя Ливию Друзу через сад-перистиль и дом на лоджию, выходящую на Римский форум.