Первый человек в Риме

– Это слишком хорошо звучит, Луций Аппулей! И подумай о всадниках, которых такой закон сильно охладит. Они же будут меньше земли сдавать в аренду, не говоря уже о сенаторах-землевладельцах!

– Если бы эта земля была в Италии, я понял бы это, – ответил Сатурнин. – Но острова у побережья Африки? Что толку в этих землях для собак, стерегущих свои дочиста обглоданные кости? По сравнению с миллионами югеров, которые Гай Марий раздал от имени Рима вдоль Убуса, Шелифа и вокруг озера Тритонис – и все тем же людям, которые сейчас орут! – это же просто курам на смех! – Главция завращал серо-зелеными глазами под длинными ресницами. Лежа на спине, он замахал руками, как выброшенная на берег черепаха – ластами. И опять засмеялся. – Тем не менее мне очень понравилась речь Скавра. Он умница. Все остальные почти ничего не значат, кроме того, что имеют влияние. – Он поднял голову и посмотрел на Сатурнина. – Ты готов к завтрашнему дню в сенате?

– Думаю, да, – весело ответил Сатурнин. – Луций Аппулей возвращается в сенат! И на этот раз они не смогут вышвырнуть меня до окончания моего срока! Чтобы сделать это, понадобится согласие тридцати пяти триб, а они не согласятся. Нравится это политикам или нет, я влетел в их священные двери, как оса, и такой же злой.

Он вошел в сенат как хозяин, мимоходом быстро поклонился Скавру, принцепсу сената, помахал правой рукой обеим сторонам палаты, почти заполненной, – явный признак того, что предстоит борьба. Результат, решил он, не имел большого значения, ибо арена, на которой будет разыгрываться реальный конфликт, находилась за пределами курии. Она – там, в колодце комиций. Это будет день оправдания. Опозоренный квестор по закупке зерна, превращенный в народного трибуна, – действительно, вот уж горький сюрприз для политиков.

В общении с почтенными сенаторами Сатурнин взял новый курс, который полностью продемонстрирует потом в народном собрании. А сейчас это будет пробный прогон.

– Сфера влияния Рима уже очень давно не ограничивается Италией, – начал Сатурнин. – Все мы знаем, какие неприятности доставил Риму царь Югурта. Все мы навсегда благодарны глубокочтимому старшему консулу Гаю Марию за блестящее и полное окончание войны в Африке. Но как мы можем сегодня гарантировать будущим поколениям римлян, что наши провинции останутся мирными и они смогут наслаждаться их плодами? У нас сложилась определенная традиция относительно обычаев неримлян, хотя они и живут в наших провинциях. Неримляне могут соблюдать свои религиозные ритуалы, свои торговые обычаи, политическую практику. Но только в том случае, если эти занятия не мешают Риму, не угрожают ему. Один из наименее желательных побочных эффектов нашей традиции невмешательства – это незнание. За пределами Италийской Галлии и Сицилии ни одна из наших провинций не знает о Риме и римлянах достаточно, чтобы сотрудничать с нами, а не сопротивляться. Если бы народ Нумидии знал о нас больше, Югурте никогда не удалось бы убедить их последовать за ним. Если бы народ Мавретании знал о нас больше, Югурте никогда не удалось бы убедить царя Бокха последовать за ним.

Сатурнин прочистил горло. Пока сенаторы воспринимали его речь хорошо. Но он еще не дошел до заключительной части. Теперь он приступил к ней:

– И это подводит меня к ager Africanus insularum – закону о распределении африканских земель. Стратегически эти острова почти ничего не значат. По размерам они средние. Никто из нас здесь, в сенате, не захочет их. Там нет золота, нет серебра, нет железа, нет экзотических специй. И не так уж они плодородны по сравнению с замечательными посевными землями по реке Баграда, где совсем немногие из нас, сенаторов, имеют собственность, в отличие от всадников, принадлежащих к первому классу. Так почему не отдать их неимущим солдатам Гая Мария после окончания их службы? Неужели мы действительно хотим, чтобы почти сорок тысяч ветеранов-неимущих превратились в завсегдатаев таверн и болтались по улицам Рима? Без работы, без цели, без денег, после того как они потратят ту небольшую долю трофеев, которая им достанется? Разве не лучше для них – и для Рима! – если мы поселим их на землях африканских островов? Ибо, почтенные сенаторы, для них после отставки остается еще одна работа, которую они смогут выполнить. Они должны принести Рим и римские традиции в провинцию Африка! Наш язык, наши обычаи, наших богов, наш образ жизни! Через этих храбрых и энергичных римских солдат-эмигрантов жители провинции Африка лучше поймут Рим, ибо они, эти храбрые и энергичные солдаты-эмигранты, не богаче, не умнее, не привилегированнее, чем многие из тех местных, с которыми они будут общаться каждый день. Некоторые женятся на местных девушках, и все побратаются. И в результате – меньше войн, больше мира.

Все это было сказано убедительно, разумно, без многозначительных пауз и пышных жестов азиатской риторики. Перейдя к заключительной части своей речи, Сатурнин начал верить, что он заставит этих упрямцев увидеть будущее Рима глазами Гая Мария.