Первый человек в Риме

В ней не было никакой жалости к Цепиону Младшему, который в принципе ничего не сделал, чтобы заслужить такое страшное отвращение к себе. Теперь он и ее брат Друз объединились для нее во что-то большое и грозное. Страшно боясь их, она день за днем приближалась к смерти, сознавая, что никогда не узнает, что значит по-настоящему жить.

Хуже всего для нее была «географическая» ссылка. Дом Сервилия Цепиона находился на той стороне Палатина, где располагался Большой цирк. Он выходил на Авентинский холм. Ниже строений не было, только крутая каменистая скала. Ливия больше не могла стоять в лоджии, наблюдая за балконом дома, расположенного ниже, чтобы хоть на мгновение увидеть своего рыжеволосого Одиссея.

Цепион-отец был исключительно неприятным человеком и со временем становился все более и более неприятным. У него даже не было жены, которая могла бы разделить бремя с Ливией Друзой. Отношения молодой женщины со свекром и его сыном были настолько холодны, что у нее не хватало смелости спросить у кого-нибудь из них, была ли эта супруга Цепиона-старшего жива или же умерла. Конечно, характер Цепиона-отца ухудшался из-за его роли в поражении при Аравсионе. Сначала его лишили империя, потом народному трибуну Луцию Кассию Лонгину удалось провести закон, по которому его исключили из сената, и теперь месяц не проходил, чтобы какой-нибудь предприимчивый претендент на любовь толпы не попытался привлечь его к суду по плохо замаскированному обвинению в измене. Запертый в собственном доме злобной ненавистью народа, Цепион-отец проводил бóльшую часть своего времени, наблюдая за Ливией Друзой и безжалостно критикуя ее.

Однако она сама не способствовала улучшению положения вещей. Однажды мания свекра следить за ней настолько ее рассердила, что она вышла на середину сада-перистиля, где никто не мог ее подслушать, и стала громко разговаривать сама с собой. Как только рабы начали собираться за колоннадой, гадая, что бы это могло значить, Цепион-отец выскочил из кабинета с каменным выражением лица. Он прошел в сад и, рассвирепевший, предстал перед ней.

– Чем это ты занимаешься, девочка? – строго спросил он.

Ее большие темные глаза простодушно смотрели на него.

– Я читаю наизусть поэму о царе Одиссее, – сказала она.

– Перестань! – прорычал свекор. – Ты делаешь из себя посмешище! Слуги говорят, что ты умом тронулась! Если ты должна читать Гомера, то делай это там, где люди хотя бы могут понять, что это Гомер!

– Так быстрее проходит время, – ответила она.

– Есть лучшие способы проводить время, девочка. Поработай на ткацком станке, спой песенку ребенку, делай что-нибудь, что делают женщины. Иди, иди!

– Я не знаю, что делают женщины, отец, – сказала она. – А что обычно делают женщины?

– Сводят мужчин с ума! – в сердцах сказал он, ушел в свой кабинет и с шумом захлопнул дверь.

После этого она, вняв совету Цепиона-отца, села за ткацкий станок. И начала ткать первое из целой серии траурных платьев. Работая, она очень громко разговаривала с воображаемым царем Одиссеем, представляя, что он отсутствовал несколько лет, а она пытается отсрочить тот день, когда должна будет выбрать себе нового мужа. Часто она останавливала свой монолог и сидела, склонив голову набок, словно слушала кого-то.

На этот раз Цепион-отец послал сына узнать, в чем дело.

– Я тку мое траурное платье, – спокойно пояснила она, – и пытаюсь узнать, когда царь Одиссей вернется домой, чтобы спасти меня. Ты знаешь, он спасет меня. Когда-нибудь.

Цепион Младший открыл рот от удивления:

– Спасет тебя? О чем ты говоришь, Ливия Друза?

– Я ни разу не выходила из этого дома, – сказала она.

Воздев руки, Цепион Младший раздраженно воскликнул:

– Во имя Юноны, кто тебе не дает выйти из дому, если ты хочешь?

Она открыла рот, но ничего не могла придумать, что сказать, кроме:

– У меня нет денег.

– Ты хочешь денег? Я дам тебе денег, Ливия Друза! Только перестань беспокоить моего отца! – воскликнул Цепион Младший, находясь между двух огней. – Иди куда хочешь! Покупай что хочешь!

Лицо ее оживила улыбка, она прошла по комнате, подошла и поцеловала мужа в щеку.

– Спасибо, – сказала она очень искренне и даже слегка прижалась к нему.

Это оказалось так просто! Годы вынужденной изоляции остались далеко в прошлом. Ведь Ливия Друза и подумать не могла, что при ее переходе из-под власти брата под власть мужа и его отца правила могли слегка измениться.

Когда Луций Аппулей Сатурнин был выбран народным трибуном, его благодарность Гаю Марию не имела границ. Теперь он мог оправдаться! Как он вскоре обнаружил, у него имелись союзники. Один из народных трибунов был клиентом Мария из Этрурии – некий Гай Норбан, довольно богатый, но не обладавший в сенате влиянием, потому что в роду у него не было сенаторов. И еще был некий Марк Бебий, один из клана Бебиев, вечных членов трибуната, известных тем, что брали взятки. При необходимости его можно было купить.