Первый человек в Риме

Фуражиры Мария уже разъехались заключать договоры с местными землевладельцами, а солдаты начали возводить наверху холма зернохранилища. Туда будет засыпано зерно, необходимое для пропитания пятидесяти тысяч человек на срок от урожая до урожая. В тяжелом обозе имелось все, что, согласно источникам Мария, было невозможно добыть в Заальпийской Галлии в необходимых количествах: смола, массивные брусья, веревки с блоками, инструменты, подъемные механизмы, известь, большое количество драгоценных железных болтов и гвоздей. Популония и Пиза, два порта, получали тугоплавкие железные заготовки с острова Ильва, которые были закуплены на тот случай, если инженерам потребуется изготовить инструмент из металла. Были привезены с собой наковальни, плавильные тигли, молоты, огнеупорный кирпич. Солдаты уже собирали бревна, чтобы построить просторное хранилище для каменного угля: без каменного угля невозможно накалить печь до такой степени, чтобы расплавить и закалить железо.

К тому времени как Сулла вернулся к палатке командующего, он уже принял решение. Время настало. Он тщательно обдумал все за и против и решил дать своей скуке решающий бой. Он заполучит свой театр, о котором так мечтал. Идея зародилась еще в Риме; она зрела, пока они шли по побережью; теперь же ей пора расцвести. Стоит увидеться с Марием.

Марий был один – что-то усердно писал.

– Можешь уделить мне час? Я хочу прогуляться – составь мне компанию, – сказал Сулла, откидывая полог палатки и загораживая навес, где сидел дежурный офицер.

Луч света ворвался вместе с Суллой в палатку, и легат стоял как будто облитый жидким золотом. Его плечи были словно охвачены огнем длинных рыжих вьющихся волос.

Подняв голову, Марий неодобрительно оглядел дивное видение.

– Тебе пора подстричь волосы! – резко произнес он. – Еще немного, и ты будешь похож на танцовщицу!

– Удивительно, – отозвался Сулла, не двигаясь с места.

– Я бы сказал – неряшливо, – фыркнул Марий.

– Нет, удивительно другое. Ты месяцами не замечал, а как раз в тот момент, когда я тоже думал об этом, ты заметил. Может быть, ты и не умеешь читать мысли, Гай Марий, но ты умеешь настраиваться на мысли своих людей.

– Ты и выражаться начал, как танцовщица. Зачем это тебе моя компания для прогулки?

– Потому что мне нужно поговорить с тобой кое о чем очень личном, Гай Марий, и в таком месте, где не будет ни стен, ни окон, ни чужих ушей. Прогулка как раз обеспечит нам все это.

Перо было отложено, свиток свернут. Марий сразу поднялся:

– С удовольствием пройдусь, Луций Корнелий. Всяко лучше, чем писать. Пошли.

Они в молчании быстро пересекли лагерь, ловя на себе любопытные взгляды. Люди служили в этих легионах уже третий год. Они были уверены в своих командирах. И еще знали: нечто важное должно вскоре произойти. Все чувствовали, что сегодня именно такой случай.

Было уже слишком поздно, чтобы взбираться на холм. Поэтому Марий и Сулла остановились там, где даже ветер не смог донести их разговор до посторонних.

– Ну, в чем дело? – спросил Марий.

– Я начал отращивать волосы еще в Риме, – ответил Сулла.

– До сих пор не замечал. Я так понимаю, длинные волосы имеют какое-то отношение к теме нашего разговора?

– Я превращаю себя в галла, – заявил Сулла.

Марий насторожился:

– Ого! Продолжай, Луций Корнелий.

– Все неудачи нашей кампании кроются в нашем полном неведении. Мы недооцениваем германцев. Знаем только, что они мигрируют. Кто они, откуда и куда идут, каким богам молятся, почему ушли со своих исконных земель, как организованы, как живут? Мы даже не разобрались, почему они, разбив наши войска, тут же уходят из Италии, когда Ганнибала или Пирра не остановила бы баррикада из миллиона боевых слонов.

Он не смотрел на Гая Мария, отвернув лицо в сторону. Последние лучи заходящего солнца отражались в его беспокойных зрачках, наполняя Мария каким-то непонятным страхом. Иногда его поражала эта, обычно спрятанная, черта характера Суллы, которую он называл «нечеловечностью». Сулла внезапно мог сбросить завесу и предстать не как человек – но и не как божество, – а как некое совсем иное изобретение богов, нежели человек. Впечатление в данный момент усиливалось странным освещением. Солнце прыгало в его глазах, словно оно там жило.

– Продолжай, – сказал Марий.

– Перед отправлением из Рима я купил двух новых рабов. Они путешествуют со мной, они и сейчас здесь. Один из них – галл из карнутов, которые заправляют всей кельтской религией. У них довольно странная религия: они верят, что деревья живые, имеют души или тени. В общем, что-то в этом роде. Нам это трудно понять. Другой раб – германец из кимвров, захваченный в Норике, когда Карбон потерпел поражение. Я держу их изолированными друг от друга. Ни один не знает о существовании другого.

– Ты узнал что-либо интересное о германцах у своего германского раба? – спросил Марий.