Первый человек в Риме

Этот отчет сильно не нравился Гаю Марию. Его люди были возбуждены и рвались в дело – они стосковались по сражениям. Легаты стремились показать себя, офицеры и центурионы усиленно трудились, превращая легионы в идеальную военную машину. Хотя Марий и знал от германского переводчика, что германцы ссорились между собой, на самом деле он не очень-то верил, что они не возобновят движение на юг через Римскую провинцию. Германцы ликвидировали огромную римскую армию. Было бы только естественно воспользоваться победой и двинуться на территорию, которую они завоевали силой оружия. Возможно, осесть на ней. Иначе для чего вообще сражаться? Зачем мигрировать? Зачем все это?

– Я их не понимаю! – воскликнул расстроенный Марий, получив очередное донесение в присутствии Суллы и Аквилия.

– Дикари, – заметил Аквилий.

Он получил должность старшего легата, посоветовав сделать Мария консулом, и теперь очень старался продемонстрировать, на что он способен.

Но Сулла был необыкновенно задумчив.

– Мы почти ничего о них не знаем… – сказал он.

– Именно это я только что говорил! – оборвал его Марий.

– Нет, я думал и так и эдак. Но… – Сулла хлопнул себя по коленям. – Нет, лучше я еще немного подумаю, прежде чем скажу. В конце концов, мы совершенно не знаем, что обнаружим, когда перейдем Альпы.

– А это еще предстоит решить, – сказал Марий.

– Что? – спросил Аквилий.

– Нужно ли переходить Альпы, – ответил Гай Марий. – Германцы не двинутся с места до мая или июня. Я теперь вообще не хочу идти за Альпы. По крайней мере, по обычному пути. Мы выступим в конце января с большим обозом, поэтому будем двигаться медленно. Календарный фанатизм оставим Метеллу Далматику, он у нас великий понтифик, и у него сезоны и месяцы совпадают. Чувствуешь, как холодна нынче зима? – обратился он к Сулле.

– Еще бы!

– И я тоже. У нас кровь жидкая, Луций Корнелий. Это тебе не Африка, где морозы кратковременны, а снег можно увидеть только на вершинах гор. Солдаты чувствуют холод не хуже нашего. Если мы пойдем через перевал Монс-Генава зимой, им будет очень тяжело.

– После отдыха в Кампании армии это пойдет на пользу, – неприязненно заметил Сулла. – Пусть закаляются.

– Да, если только эти засранцы не поотмораживают себе пальцы. Зимняя одежда у них есть, только вот будут ли эти упрямцы носить ее?

– Будут, если заставить.

– Ты намерен быть строгим, – произнес Марий. – Хорошо. Я не буду их убеждать, просто издам приказ. Мы не поведем легионы в Заальпийскую Галлию обычным путем. Мы все время будем идти вдоль побережья.

– О боги! Это займет целую вечность! – воскликнул Аквилий.

– Сколько времени прошло с тех пор, как армия ходила в Испанию или Галлию вдоль побережья? – осведомился Марий.

– Не припомню такого случая, – ответил Аквилий.

– А теперь такой случай будет! – торжествующе заявил Марий. – Я хочу знать, насколько это трудно, сколько времени это займет, какие там дороги, земля – все. Я беру четыре легиона налегке, а ты, Маний Аквилий, – еще два и те когорты, которые мы наскребли, вместе с обозом. Если, повернув на юг, германцы направятся в Италию вместо Испании, то как мы узнаем, пойдут ли они через перевал Монс-Генава в Италийскую Галлию или направятся прямо в Рим по побережью? Они, кажется, не особенно стараются понять образ наших мыслей, так откуда же им знать, что быстрейший и кратчайший путь в Рим проходит не по побережью, а через Альпы в Италийскую Галлию?

Легаты молча смотрели на него.

– Понимаю, что ты задумал, – сказал Сулла. – Но зачем брать целую армию? Ты с небольшим эскадроном сделал бы это лучше.

Марий энергично замотал головой:

– Нет! Я не хочу разделять армию и разбрасывать ее на сотню миль в горах. Куда пойду я, туда пойдет и вся армия.

Таким образом, в конце января Гай Марий двинул армию на север, по прибрежной Аврелиевой дороге, посылая в сенат гонцов с требованиями о ремонте дорог и мостов, прочистке или сооружении виадуков. «Это Италия, – говорилось в одном из писем, – и все имеющиеся маршруты на север полуострова и в Италийскую Галлию и Лигурию должны содержаться в идеальном порядке, иначе мы пожалеем».

В Пизе, где Арно впадает в море, они вступили в Италийскую Галлию – место странное: ни провинция, ни собственно Италия. Забытое, заброшенное место! От Пизы до Вада-Сабатии была проложена новая дорога, но работы на ней еще не завершились. Дорогу эту начал строить Скавр в бытность свою цензором, и называлась она дорогой Эмилия Скавра. Марий написал принцепсу сената Марку Эмилию Скавру: