Первый человек в Риме

Теперь уже все римляне, бывшие за столом, покачали головой.

– Нет, – ответил за всех Руф. – То, что ты говоришь, может быть верно для Нумидии или для какой-нибудь еще страны. Но не для Рима. Никогда римский патриций не может быть таким, как Гай Марий.

Спор прекратился. Вскоре Публий Рутилий Руф отправился к себе, обитатели дома Метелла разошлись по своим спальням. Югурта, царь Нумидийский, разморенный отличной пищей, вином и приятной компанией, заснул крепко, без сновидений.

Когда слуга разбудил его за два часа до рассвета, Югурта почувствовал себя отдохнувшим и свежим. Он принял горячую ванну, тщательно оделся. Ему завили горячими щипцами волосы и бороду, уложили длинные, как колбасы, локоны, вплели в бороду золотые и серебряные нити, выбрили щеки, надели на него золотые и серебряные бусы, надушили, украсили диадемой и драгоценностями (которые уже были занесены в каталог писцами казначейства – после триумфа они будут разделены вместе с трофеями на Марсовом поле). Югурта вышел из своих покоев – истинный владыка эпохи эллинизма, увешанный регалиями и знаками своего достоинства с головы до пят.

– Сегодня, – сообщил Югурта своим сыновьям по дороге на Марсово поле, – я впервые увижу Рим.

Сулла встретил их среди хаоса толпы, освещенной лишь факелами, хотя из-за Эсквилина уже вставало солнце. Югурте показалось, что вся эта толкотня и шумиха понадобилась только для того, чтобы привлечь на Вилла Публика побольше народу.

Цепи, сковывавшие Югурту, были скорее символическими: куда в Италии бежать побежденному пуническому царю?

– Вчера вечером мы говорили о тебе, – доверительно сообщил Югурта.

– Да? – отозвался Сулла, одетый в серебряную кирасу и птериги. Его серебряный аттический шлем был украшен алыми перьями, а за спиной развевался алый плащ.

Югурта, привыкший видеть Суллу в широкополой соломенной шляпе, даже не сразу узнал его. Позади Суллы слуги несли на дощечках его награды – впечатляющая коллекция.

– Да, – подтвердил Югурта спокойно. – Мы спорили, кто же в действительности положил конец войне против меня – Гай Марий или ты.

Странные светлые глаза Суллы остановились на лице Югурты.

– Интересный спор, царь. На чьей же стороне был ты?

– На стороне правды. Я сказал, что войну выиграл Марий. Он принимал решения, а остальные выполняли их, кто лучше, кто хуже. В том числе и ты. И по его решению ты встретился с моим тестем Бокхом. – Югурта помолчал, затем улыбнулся. – Но поддержал меня в этом споре только Публий Рутилий, мой старый друг. Квинт Цецилий и его сын считают, что выиграл войну ты, потому что именно ты взял меня в плен.

– Ты выбрал правильную сторону, – согласился Сулла.

– Правильная сторона относительна.

– Только не в этом случае. Я никогда не находил общего языка с ними. – Пышный плюмаж на шлеме Суллы качнулся, указывая в сторону солдат. – У меня никогда не будет его дара общаться с ними. Видишь ли, я не испытываю к ним товарищеских чувств.

– Ты неплохо это скрываешь, – заметил Югурта.

– Да, но они об этом знают, можешь мне поверить, – сказал Сулла. – Войну выиграл Марий – с их помощью. То, что сделал я, мог совершить любой легат. – И Сулла, вздохнув, сменил тему: – Хорошо ли ты провел вечер, царь?

– С превеликим наслаждением. – Югурта тряхнул цепями, и они показались ему очень легкими. – Квинт Цецилий и его косноязычный сын устроили для меня великолепный обед. Если нумидийца спросить, что бы он хотел съесть перед смертью, он ответит: «Улиток». Вчера вечером я ел улиток.

– И сейчас ты сыт и доволен, царь.

Югурта улыбнулся:

– Хороший способ подготовиться к петле душителя, скажу я тебе.

– Нет, это я должен сказать тебе, – возразил Сулла, оскалив зубы, которые казались темнее его белоснежной кожи.

Югурта стал серьезным:

– Что ты имеешь в виду?

– Этим триумфальным шествием, царь Югурта, распоряжаюсь сегодня я. Значит, только я могу решать, как ты умрешь. Обычно таких, как ты, душат арканом. Но не обязательно. Есть ведь и другие способы. Например, сгноить тебя в подземной тюрьме Туллиан. – Сулла улыбнулся еще шире. – После такого роскошного обеда – и особенно после попытки посеять разногласия между мной и моими соратниками, – думаю, было бы обидно, если бы ты не успел переварить вчерашних улиток. Так что тебя не задушат, царь. Ты отдашь свою жизнь медленно, капля за каплей.