Первая жертва

Я так и не поняла, было ли безразличие в его голосе искренним или напускным.

– Извини. Наверное, она тебе много чего наговорила. Надеюсь, ты, невестка, наставила ее на путь истинный и убедила не отказываться от семейного счастья ради какого-то непутевого адвоката.

– Нет, я просто посоветовала ей все как следует взвесить и решить, что для нее важнее: брак или отношения с тобой.

Касё промолчал. Он явно не ожидал услышать от меня такой ответ.

– Разве ты ее не любишь?

– Да, наверное, можно и так сказать. Я… я привязался к ней.

– Знаешь, я понимаю, тебя тревожит мать, ее тяжелое состояние… Но ведь ты ее сын просто формально. Родители Гамона воспитали тебя как родного. Позволь себе быть счастливым!

Касё слегка рассмеялся:

– Ты говоришь совсем как Гамон, но это просто красивые слова. Правда в том, что, как бы ни складывались мои отношения с матерью, она недееспособна, и по закону я обязан ее содержать. Обременять кого-то еще этой ношей я не собираюсь.

Я подумала, раз Касё так говорит, то Юкари ему совсем не безразлична, но не стала допытываться, что он чувствует на самом деле. После истории с пожарной лестницей мне казалось, для него отношения с Юкари – просто очередная, ничего не значащая интрижка. Но, возможно, я все не так поняла. Наверное, он просто хотел рассказать кому-то об этих отношениях, которые рушились, так и оставшись для всех тайной.

– Ясно. Значит, пока что каждый из нас работает самостоятельно. Если что-нибудь случится, я дам тебе знать, – сказала я на прощание и отключилась.

В тот день я вернулась домой совершенно без сил. Масатика сидел в темной гостиной и играл в приставку. Меня восхитили насыщенное звучание оркестровой музыки и графика, напоминающая голливудские фильмы. Смотря на падающий на ковер свет от экрана телевизора, я сказала:

– Масатика, не сиди в темноте!

Тот, не отрываясь от экрана, промычал что-то в ответ. Я достала сковородку, взяла картошку, помыла и пожарила ее. Затем с горкой выложила дымящиеся от пара картофельные ломтики на салфетку и, сложив в стеклянную миску нарезанные помидоры, листья салата и картофель, принялась готовить заправку из тунца, чеснока и оливкового масла. Тут вернулся Гамон.

– О, сегодня на ужин будет паста?

– Да, картофельный салат и паста со шпротами.

Я присела на корточки, открыла шкафчик под раковиной и вытащила большую кастрюлю.

– Ничего не складывается, – пожаловалась я.

– Мм?

– Я про Канну. Все в один голос утверждают, что у нее не было никаких веских причин убивать отца.

– Хм, а мне кажется, она бы этого не сделала просто так. Я, конечно, не специалист и точно не могу ничего сказать, но, как я понял из твоих слов, у нее есть проблемы с психическим здоровьем. Тем не менее до недавнего времени она справлялась с ними и вела нормальную жизнь.

– Вообще очень сложно определить, что такое норма. Но в любом случае мне сложно поверить, что Канна могла убить своего отца только потому, что он был против ее выбора профессии. Кстати, Гамон, – продолжила я, открывая банку сардин, – может, ты знаешь кого-то из выпускников художественного колледжа, в котором работал отец Канны?

Муж, доставая из буфета три чашки, ответил:

– Да, есть знакомый, но он закончил эту школу лет десять назад, подойдет?

– Так даже лучше. Ты можешь меня с ним познакомить? Вдруг через него получится выйти на кого-то из учеников Наото Хидзириямы, которые ходили на занятия к нему домой.

– Мне несложно, но, если нужно найти его учеников, может, Касё справится быстрее?

В этот момент Масатика, который играл в приставку в гостиной, прокричал:

– Мам, я есть хочу.

– Еще не готово! Я тоже думала попросить Касё, но, боюсь, с ним никто не захочет разговаривать. Люди же всегда опасаются адвокатов: вдруг их потащат в суд давать показания. Особенно если дело касается такого серьезного преступления, как убийство.

– Понятно. Поэтому и нужен кто-то, кого я знаю лично? Хорошо, тогда сегодня вечером свяжусь со своим знакомым.

– Спасибо! Масатика, ужин готов! Выключай свою игру и иди накрывать на стол.

– Заставила меня столько прождать, а теперь командуешь? – проворчал сын, откладывая джойстик и поднимаясь с пола.

Пасту со шпротами, добротно посыпанную зеленым луком и хлопьями водорослей нори, я часто готовила Гамону еще со времен, когда мы только начали встречаться.

Мы втроем сели за стол и приступили к ужину. Муж, отхлебнув пива, сказал:

– Масатика, а ты снова подрос! Я видел результаты медосмотра, даже глазам сначала не поверил, как ты вымахал.

– Что, правда? – воскликнула я.

– Ага, теперь я почти самый высокий в классе, на втором месте после Кэнто. Но его мне не обогнать. Он еще и бегает быстро, и учится хорошо, представляете? Я слышал, он даже ходит на курсы около станции, куда берут только самых умных.

– Он такой воспитанный, когда я его встречаю на улице, всегда здоровается, как полагается. Кэнто уже начал готовиться к вступительным в среднюю школу? Может, и нам тебя отправить на эти курсы? – предложила я, но Масатика стал резко возражать: тогда ему будет некогда играть.