Первая печать

Вот теперь не осталось сомнений, что фаэ смертельно испугана: она не могла издать ни звука. Фиоре вдруг почувствовала жалость к этому глуповатому существу, которое не разглядело под человеческой наружностью нечеловеческую суть.

«Своего врага надо знать не только в лицо, – подумала она, – но также на слух, по запаху и изнутри…»

– Я повторяю вопрос: зачем твой народ пришел сюда?

– Встреча… – прохрипела фаэ. Грешник немного ослабил хватку. – Б-была назначена встреча… битва… как же вы, люди, это называете?.. А-а, да. Поединок один на один.

– Дуэль, – сказал Теймар. – С кем?

Дочь моря вновь захрипела, в горле у нее что-то забулькало.

– Я не могу произнести его имя… – плаксиво проговорила она.

– Кто он такой? Человек, дьюс или фаэ?

– Фаэ, – прозвучало в ответ. – Фаэ земли… Он опоздал на поединок – эти каменные сердца всегда опаздывают… И тогда морской отец решил, что нам пора идти за ним… Но я больше ничего не знаю, клянусь солью! Тебе лучше спросить какую-нибудь из дочерей рек…

– Здесь нет ни одной реки!

– Есть… – чуть слышно прошептала морская дева. Ее большие глаза помутнели, полупрозрачная кожа стала покрываться слоем белесого налета, а тело начало усыхать, становясь все меньше и меньше. – Есть… Ищи их под землей… Я больше ничего не знаю…

Грешник, нахмурившись, что-то неразборчиво пробормотал себе под нос, а потом размахнулся и без видимых усилий забросил фаэ в воду. Веревка из песка рассыпалась, словно ее и не было. Дочь моря, гневно оскалившись, выдала череду отборных ругательств и, превратившись в большую серебристую рыбину, ушла на глубину.

Лишь тогда Фиоре осознала, что произошло нечто странное.

– Ради семи печатей, – прошептала она, – как все это понимать?..

– Ты же слышала, – ответил Теймар, устало пожимая плечами. – Она рассказала…

– Нет-нет, я не об этом! Что ты с ней сделал? Я читала, что фаэ можно обмануть, но ты же попросту запугал ее, силой заставил говорить! И эта веревка… Ведь песок – вещь нерукотворная, а такие вещи не подчиняются печатям!

Грешник прошел мимо нее и сел на камень, где недавно отдыхала фаэ.

– Значит, теперь ты это понимаешь так же хорошо, как я? Любопытно… Все верно. Я же сказал, что не печатник. Сегодня утром. Забыла? – Девушка покачала головой: нет, она не забыла. – Наш мир устроен очень причудливо: печати помогают людям справляться с дьюсами, но лишь самые сложные из них действуют против фаэ, да и то – всего лишь несколько секунд. Что же делать, если нужно обуздать непокорного стихийного духа? Это, в общем-то, невыполнимая задача… для тех, у кого нет под рукой сговорчивого дьюса, чей уровень достаточно высок. – Он поднял правую руку и пошевелил пальцами. – Все просто. Я… потом мой дьюс… фаэ песка… и дочь моря.

– Так ты любого фаэ можешь… обуздать?

Теймар усмехнулся:

– Нет, конечно. Ты посмотри на меня – я же сейчас не смогу встать с этого камня! Эта веревка отняла столько сил, что хватило бы на печать размером с квартал Тишины. Я немного отдохну, а потом мы пойдем дальше.

– Дальше? – Фиоре скривилась. Многое стало понятным, но среди обуревавших ее противоречивых чувств не было места жалости к уставшему грешнику. – А зачем мне идти с тобой? Сам сказал, что взял меня сюда из-за тех идиотов, что возомнили себя вершителями правосудия, но теперь-то они не опасны. Я вполне могу пойти домой…

– Иди. – Теймар улыбнулся. – Смотри только, не заблудись в тумане.

– Ах ты, проклятый… – Она сердито топнула ногой, не в силах подобрать слово. Некстати вспомнилось ругательство, которое взбесило ее золотоглазого спутника совсем недавно: «Сын пыли». Интересно, отчего он так разъярился? – Проклятый грешник! Что же мне делать теперь?

Он вздохнул и укоризненно покачал головой:

– Немного подождать, я же сказал. А потом мы отправимся к дочерям рек. Неужели художница в тебе не соскучилась по новым впечатлениям? Сидя в Эйламе, ничего необычного не нарисуешь.

– Искуситель… – пробормотала Фиоре. – Ладно, отдыхай…

– О-о, до чего ты великодушна, – усмехнулся Теймар и закрыл глаза.

Девушка поняла, что грешник погрузился в себя, отрешившись от всего остального мира… Быть может, он советовался со своим дьюсом или обдумывал то, что удалось узнать от фаэ. В любом случае она ненадолго оказалась предоставлена самой себе. Так случалось раньше не раз, но уже довольно давно Фиоре не видела моря.

…шум ветра.

…привкус соли на губах.

…чей-то пристальный и тяжелый взгляд.

– Кто ты? – беззвучно спросила она. – Мне кажется, я тебя знаю.

«Я тоже тебя знаю».

Тучи ненадолго разошлись, сверкнуло солнце – будто осколок стекла посреди дорожной пыли. Отблески лучей запрыгали по воде, и она заискрилась, ненадолго оживая. «Интересно, – подумала девушка, – как выглядит фаэ солнечного луча? На кого он похож?..»

«Ты приходила сюда много раз».

– Этого не может быть! Я за всю свою жизнь ни разу не выходила из города!

«Но я знаю тебя… Хотя ты и впрямь раньше была другой… Вы, люди, все время меняетесь! Ты часто сидела на берегу и смотрела на птиц, летящих над водой. Ты пела… И за тобой иногда приходила женщина».

Фиоре почувствовала озноб:

– Женщина? Какая женщина?