Перст судьбы

За дверью столпились человек десять из нашей свиты. Я узнал Райну – сегодня она не смеялась, а была испугана и бледна, поверх короткой нижней туники ей на плечи накинули огромную мужскую куртку. Я поискал взглядом ее брата, но не нашел. Многие из наших были ранены, почти все – полуодеты или вообще в ночном, прямо из постели. Они расступились передо мной. Почти все глядели с надеждой. Мерра… Я поискал его взглядом, но не нашел. Скорее всего, его убили первым. Магик такого уровня – большая помеха. Но он мог спастись благодаря своему искусству. Я старался никого не касаться – черная круговерть внутри меня грозила опасностью всем. Я сбежал по ступеням. Внизу у входа лежали двое мертвых – оба в форме Игеровой стражи. Верно, не давали нашим выйти наружу. У каждого повыше локтя был повязан белый шарф, теперь забрызганный кровью. Я вспомнил рассказ Крона, что во время резни лурсов во Флорелле королевские гвардейцы повязали на руки белые тряпки, чтобы не перепутать в темноте, кого резать, а кого – щадить, чтобы случайно не перебить друг друга. Белый цвет – символ чистоты. А еще – смерти.

На улице поджидали Эдуард и с ним еще двое. Из всех нас Эдуард был единственным одетым и в броне. И броня эта была забрызгана кровью. Заметив меня, он указал клинком на створ улицы. Там, между домами, будто криво натянутое полотнище, колебалась серая ткань магического затвора. А рядом валялись тела. Люди пытались пробиться наружу, но не смогли.

– Пробьешь? – спросил Эдуард.

Я сложил ладони друг с другом. Черные змеи вырвались наружу, превратились в обоюдоострые клинки и мгновенно раздраконили преграду.

– Вперед! – Мы ринулись наружу.

– К конюшне, быстр-р-ро! – проорал Эдуард, принимая на себя командование в этой маленькой битве.

Я глянул на лежащих подле разрушенной ограды. Тела погибших распухли, как будто валялись несколько дней в тепле – черная магия не только их убила, но и обезобразила до неузнаваемости. Один из мертвецов – огромного роста, с двуручным мечом в деснице – лежал на спине. Лицо его за несколько минут прогнило так, что наружу проступили лобные кости черепа, живот вздулся, рубаха лопнула, обнажив синеватую плоть. Гигантский рост и клочья черных волос, прилипших к черепу, не оставляли сомнений, что этот гигант – брат красавицы Райны.

Пока все бежали, я на ходу перенастроил ладони (этим приемом я овладел в совершенстве), обернулся и выбросил вперед десятки мираклей в красно-синей форме ниенских мечников. Они выстроились в ряд за моей спиной и перекрыли улицу. Я создал цепь-миракль, толще любой якорной цепи в порту Ниена, и протянул ее от одного здания к другому, зацепив за дверные решетки, что в Золотом граде опускались перед дверьми, выходящими на улицы.

Эдуард и его спутники тем временем выводили из конюшни коней. Братья были уже в седлах.

– Кенрик, быстрее! – крикнул Эд, устремляясь к городским воротам. Но у него на пути колебалось еще одно магическое полотнище.

Я кинулся бежать, вновь перенастроил ладони, слепил из остатков черной магии, что висли на домах повсюду, черный пульсирующий комок и послал его в преграду перед воротами. Она лопнула с треском. Сверху, правда, остались какие-то лохмотья, но кони ныряли в прореху один за другим. Скакавший впереди Эдуарда Чер-Ордис спешился и снял здоровенный брус, замыкавший ворота, пока спутники Эдуарда рубили стражу Игера. Краем глаза я видел, как Лиам орудует мечом и брызги крови веером летят во все стороны, черные в синем свете лурских фонарей, развешанных на тонких паучьих столбах вдоль улиц. Я вернулся к конюшне – искать своего скакуна, и с изумлением обнаружил, что его нет. То ли он умчался следом за остальными, то ли кто-то в неразберихе вскочил на моего Красавчика. Вообще не было ни одного четвероногого – ни коня, ни мула, только седла остались – почти никто не успел взнуздать своего коня. Я в растерянности повертел головой, наддал магии в ноги и легкие и кинулся бегом догонять наших. Меня не оставляла надежда, что братья заметят мое отсутствие и Лиам вернется. Я был уверен, что вернуться должен именно Лиам – он никогда не бросит своего безумного братца. Я добавил магии своим мышцам, понимая, что могу упасть замертво от перенапряжения. Однако в скорости я мало прибавил: слишком много сил было растрачено на устранение запретных полотнищ.

Я почти добежал до ворот, когда на меня пала лурская ловчая сеть, выпущенная из специального гарпуна. Я почти успел сжечь ее боевым приемом магика, прежде чем на меня накинулись сразу трое конных и сбили на землю. Удар по голове отправил меня в густую уютную черноту. Я не ведал, что происходило дальше, спаслись наши или нет или все пали в неравной схватке.

Очнулся я уже в плену – привязанный к черному от копоти столбу в подвале пыточной, в грязной чужой рубахе, и Брин стоял напротив меня, скрестив руки на груди, и улыбался.

– После сшибки на Изумрудной реке Крон сказал мне, что сильнее тебя, Кенрик, магика не существует по всей ойкумене. Крон ошибся, как всегда. Ну и как тебе? Магические замки не давят?